— Странная вы семейка.
— А разве другие бывают? — спросил я.
Бернис разминала вытащенную из-за уха сигарету в своей птичьей лапке.
— Семьи, — многозначительно произнесла она. — Мамочки, которые поедом тебя едят, хотя вроде бы и слова поперек не скажут. Папочки, которые где-то далеко-далеко, хотя, казалось бы, сидят в своем чертовом кресле. Братья и сестры — про это лучше вообще не вспоминать. Ты волочешь на себе их заботы, а они только тому и рады. Малыши и слышать не хотят, как это было в старину, поэтому и понятия не имеют, как это происходит сейчас.