Журнал «Фома». №167

Незадолго до разрушения, в 1920-е годы, был собран точный макет Храма Христа Спасителя, который оказался среди экспонатов ЦАКа. Им заинтересовался первый космонавт Юрий Гагарин, когда посещал Свято-Троицкую Сергиеву лавру. Космонавт выслушал жуткую историю и ушел, но в 1965 году, выступая на VIII пленуме ЦК ВЛКСМ, Юрий Алексеевич вспомнил рассказанное ему в ЦАКе:
«На мой взгляд, мы еще недостаточно воспитываем уважение к героическому прошлому, зачастую не думая о сохранении памятников. В Москве была снята и не восстановлена Триумфальная арка 1812 года, был разрушен храм Христа Спасителя, построенный на деньги, собранные по всей стране в честь победы над Наполеоном. Я бы мог продолжать перечень жертв варварского отношения к памяти прошлого. Примеров таких, к сожалению, много».
Добиться восстановления Храма Христа Спасителя Юрию Алексеевичу не удалось, но Триумфальная арка была воссоздана на Кутузовском проспекте в 1966–1968 годах (до демонтажа в 1936 году она находилась в районе нынешней Тверской Заставы). Текст скандального высказывания не стали печатать в газетах, а стенограмму выступления быстро убрали в архив. Но она сохранилась, так же как и этот макет Храма Христа Спасителя, с помощью которого в том числе к 2000 году был восстановлен главный собор города Москвы. В ЦАК приезжала съемочная бригада с миниатюрной камерой, которой удалось снять интерьер макета для воссоздания его в новом храме.

ричем вот удивительно! Вся эта элита была создана именно тем человеком, которого она ненавидела, которого она хотела... вплоть до того, что убить. При императоре Николае II активно развивалась национальная промышленность, купцы Коноваловы, Рябушинские и другие стали миллиардерами, были созданы представительные органы власти, изменилась религиозная политика. Недавно я смотрел фотографии религиозных общин того времени: такого толерантного отношения к вере, какое было тогда, наверное, даже сейчас нет в нашей стране

Но и сегодня, 100 лет спустя, ты слышишь страшные вещи! Ты оказываешься в обществе богатых и обеспеченных — и замечаешь приблизительно те же разговоры. И ты думаешь: ну как же так, ну зачем мы все это делаем? Зачем мы постоянно трясем уже кривое и измученное дерево нашей страны? Только оно впивается корнями в свою почву, только начинает приносить плоды — у нас в головах опять возникает брожение и мысли о том, что хорошо бы тряхануть это дерево. Тряхануть и опять поменять на некую другую систему. Какую? Мы уже попробовали все. У нас за сто лет были и монархия, и социализм, и демократия… И нас опять ничего не удовлетворяет! Чего же мы в принципе хотим? Непонятно. Просто мудрости нет, це

Ты можешь сидеть за столом, обедать и вдруг тебе станет мучительно стыдно, что ты ешь первое, второе и компот, а только что прошел мимо человека, который просил подаяния. Является ли это грехом, что ты ешь вкусный обед, а кто-то не ест? Для кого-то — является. А кто-то этого не заметит!

У нас за сто лет были и монархия, и социализм, и демократия… И нас опять ничего не удовлетворяет! Чего же мы в принципе хотим? Непонятно. Просто мудрости нет, целостности нет — мы раздроблены внутри и хотим вынести это раздробление наружу.

Данный документ делает недействительным не карандашная подпись, а его неправильное оформление по закону: он составлен не по правилам для такого рода документов (манифестов), не заверен Императорской печатью, не утвержден Правительствующим Сенатом, не одобрен Государственным советом и Государственной думой. То есть является юридически ничтожным.

Есть такое подзабытое понятие «целомудрие». О чем оно? О целостной (целой!) личности, о взгляде на мир, который способен охватывать не только твою личную зону обитания и комфорта, но и жизнь и переживания других людей, твою связь с Творцом и со всем Его творением. Вот та целостность, вот та мудрость, которая была потеряна нашим народом и, боюсь, до сих пор не возвращена нами…

«Кто отказался от осуждения ближних, помысел того, естественно, начинает видеть грехи и немощи свои, которых не видел в то время, как занимался осуждением ближних».

Такое «фрагментарное» отношение к чтению Евангелия можно сравнить с ночной поездкой на автомобиле: когда мы едем в темноте, то непременно включаем фары. Но что произойдет, если на темной дороге они будут включены не постоянно, а лишь иногда? Скорее всего, ничего хорошего.