Хозяин зеркал

Город белых башен и белых каменных стен,
Разбивается о колени прибой песка.
Я вернусь на твои затененные улицы лишь затем,
Чтоб умолкла моя тоска.

Город тысячи поцелуев в глухой ночи,
Где ласкают губы, скользит по руке рука.
Я вернусь под твои карагачи, в твои ручьи,
Чтоб умолкла моя тоска.

От касыды странника слезы стоят в глазах,
Но строку подгоняет следующая строка.
Я вернусь, я шепчу: «Откройся, сезам, сезам!»,
Чтоб умолкла моя тоска.

У тоски моей черные косы текут до пят,
Как текут танцовщицы раскинутые шелка.
Я вернусь, Шахразада, клянусь, я приду назад —
И умолкнет моя тоска…

Власть может скинуть только другая власть, еще более злая и сильная.

Весна – время для любви и революций.

динамит ничего не решает. Стадо, людская толпа – вот самая страшная и неуправляемая сила. Умелый провокатор с успехом заменит собой полный бочонок гремучей ртути».

– Ну, знаешь ли… Объясни мне, тупому, если не трудно, почему все готовы верить в Аримана, в Истинного Бога, в Снежную Королеву, в кого угодно, но только не в самих себя?

– А во что вы верите, Фрост? – задушевно спросил юноша. – В Люцифера, сидящего в замерзшем озере? В Вавилонскую башню из букв? В зеркальную проекцию? Или, скажем, в то, что сердце у меня из чистого льда – верите, нет? Может, вы верите в мировую гармонию и справедливость, в счастье для всех оптом, в бесплатный суп для бедных, в пятничные чаи с мятной пастилой и в крокет по вторникам? Ну, говорите.

То, что мы видим вокруг, как правило, лишь отражение нас самих. Так, стоя на обдуваемой холодным ночным ветром крыше, глядя сквозь туман на редкие огоньки внизу, Господин P, вероятно, увидел бы огромную гноящуюся язву. Господин F – гаргантюанское пиршество, на котором все пожирают всех, Госпожа W… Дафна – да, вероятно, ей спящий Город показался бы огромным, ворочающимся в бессоннице перед завтрашней битвой военным лагерем.
Кей видел бесконечность. Такова особенность зрения всякого, кому в глаз – или в сердце, что, впрочем, одно и то же – попал осколок магического зеркала троллей. Непрерывный зеркальный ряд, отражение в отражении, коридор, уходящий в вечность. Прошлое и будущее, живые и мертвые – все сливалось в глазах Кея в идеальный зеркальный блеск

– Огню никогда не победить лед, – повторила Госпожа, будто не слыша Иенса, – потому что огонь раньше или позже прогорит и угли угаснут, подернутся холодным пеплом. В сущности, вся Вселенная – это пепел и лед с маленькими недолговечными огоньками то здесь, то там.

То, что мы видим вокруг, как правило, лишь отражение нас самих.

То, что мы видим вокруг, как правило, лишь отражение нас самих.