Волшебник

Я верю в свободу, в том числе мою собственную свободу посетить мою родину.

Странным образом эти руины еще больше, чем пустоши, подчеркивали картину разрушения. В коробках с выбитыми окнами и провалившимися крышами угадывались очертания былых строений.

Даже за тем, как Жорж сидел за столом и пил чай, стояли поколения, привыкшие жить в свое удовольствие в безопасной Швейцарии.

бывшей родине. Пропасть отделяет меня от моих соотечественников. Где бы я ни был в Германии, меня везде преследовали эта меланхоличная мелодия и ностальгические лейтмотивы: „Ты не можешь вернуться домой“».

Он присылал домой вырезки из «Звезд и полос»: «У меня странные чувства к моей быв

Цейтблом боялся поражения Германии, но еще больше боялся ее победы.

Различие во мне, — сказал он. — Я оттуда родом. Это мои улицы. Но мои улицы заполонили варвары, и мне пришлось их покинуть. И я не знаю, что говорить и как чувствовать.

Если вы осудите Гитлера, вы не приобретете друзей, а если не осудите, люди будут думать, что все вы, немцы, заодно.

Если вы осудите Гитлера, вы не приобретете друзей, а если не осудите, люди будут думать, что все вы, немцы, заодно.

Если вы осудите Гитлера, вы не приобретете друзей, а если не осудите, люди будут думать, что все вы, немцы, заодно.