Егор Яковлев

Друг государства. Гении и бездарности, изменившие ход истории

Сообщить о появлении
Загрузите файл EPUB или FB2 на Букмейт — и начинайте читать книгу бесплатно. Как загрузить книгу?
  • Радмила Марченкоцитирует2 года назад
    Козлинина характеризовала Плевако как «глашатая мировых истин» и тут же добавляла: «…он увлекал за собою и других, но чтобы возникло это впечатление, необходима была надлежащая почва, нужна была наличность попранного человеческого права или человеческой личности, и в борьбе за них он являлся то грозным мстителем, то нежнейшим их охранителем <…> Там, где этого рода стимулов не было, где обвиняемый руководствовался исключительно желанием нажиться, там безветными и неодухотворенными являлись речи Ф. Н. Плевако…»
  • Радмила Марченкоцитирует2 года назад
    А анекдот про то, как Плевако оправдал старушку, укравшую медный чайник, пересказывали по всей России. Обвинитель, опасаясь именитого визави, сам перечислил все вероятные аргументы защиты: мол, обвиняемая — пожилая, бедная женщина и, конечно, заслуживает жалости, но право собственности священно, ведь без него Россия погибнет. «Много испытаний пришлось претерпеть России, — ответил на это Плевако. — Печенеги терзали ее, половцы, татары, поляки. Все вытерпела, все преодолела Россия, только крепла и росла от испытаний. Но теперь… старушка украла чайник ценой в тридцать копеек. Этого Россия уж, конечно, не выдержит, от того она погибнет безвозвратно». Оправдательное решение присяжных растворилось в громе оваций.
  • Радмила Марченкоцитирует2 года назад
    Месть королевских сил была ужасной. Английский аристократ лорд Элфинстон честно констатировал, что «преступления, совершенные нашей армией после взятия Дели, неописуемы. Месть пала на всех: и на друзей, и на врагов». Подполковник Т. Райс Холмс сообщал: «Группы туземцев предавали суду Военного Комиссариата или специальных комиссаров, каждый из которых был наделен исключительным правом миловать и казнить от имени правительства. Судьи эти были совершенно не склонны к проявлению милосердия. Почти все представшие перед судом были признаны виновными, и почти все, кого признали виновными, были приговорены к смертной казни. На видном месте в городе установили виселицу площадью четыре квадратных фута, и каждый день на ней вешали по пять-шесть обвиняемых. Вокруг сидели британские офицеры и, попыхивая сигарами, наблюдали за конвульсиями жертв». Впрочем, суды чаще всего не требовались. Отец военной журналистики корреспондент «Таймс» Уильям Говард Рассел сообщал: «При взятии Лакхнау начались поджоги и всеобщее избиение, в котором не делалось никаких различий. С несчастным, который попадал в руки наших солдат, будь он сипай или аудский крестьянин, расправлялись на месте, не спрашивая ни о чем. Разве не было достаточно того, что у него темная кожа? Веревка и сук или пуля в голову быстро кончали с беднягой». Однако и это было не самое страшное. Тот же Рассел свидетельствовал: «Все виды возмездия, нехристианской пытки вроде зашивания мусульман в свиную кожу, обмазывания свиным салом перед казнью, сжигание их тел, принуждение индусов осквернять себя являются позорными и в конце концов оборачиваются против нас самих. Все это духовные пытки, и прибегать к ним у нас нет никакого права, и мы бы не посмели прибегать к ним на глазах Европы». Между тем в Индии они применялись самым широким образом.
  • Радмила Марченкоцитирует2 года назад
    В начале 60-х годов XIX века романист внимательно следил за трагическими событиями в Польше, где вспыхнуло очередное восстание поляков против русского самодержавия. Уступки и увещевания царских властей не помогли, и Александр II подавил мятеж силой; генерал-губернатор Западного края М. Н. Муравьев, непосредственно руководивший «наведением порядка», в демократической среде получил прозвище Вешатель. Император французов Наполеон III, который втайне грезил если не об аннексии католической Польши, то уж точно о ее независимости от России, приложил максимум усилий, чтобы Европа видела в русских исключительно палачей и сатрапов. Поэтому общее настроение во Франции было чрезвычайно сочувственным по отношению к полякам.
  • Радмила Марченкоцитирует2 года назад
    Дюма был на четверть негром. И это, увы, являлось еще одной причиной нападок на него. Так, однажды некий господин позволил себе отпустить расистскую шуточку в присутствии писателя. Тот не прореагировал. Тогда нахал обратился прямо к нему: «По-моему, вы являетесь большим знатоком негров, не так ли, господин Дюма?» — «Естественно, — невозмутимо ответил тот, — отец мой был мулат, дед — негр, а прадед — обезьяна. Как видите, моя семья начинается с того, чем кончается ваша».
  • Радмила Марченкоцитирует2 года назад
    Дело в том, что в 1829 году была изобретена журнальная формула «продолжение следует». Мастерам «нескучных» жанров это позволило не только увеличить свою популярность, но и значительно повысить доходы.
    Дюма особенно преуспел в этом. Обильно используя диалоги (платили построчно) и не забывая про захватывающий сюжет, он вместе с «помощниками» буквально пленил всю Францию. Когда в журналах ежедневно печатались главы «Графа Монте-Кристо», парижане с ночи занимали очереди в редакцию. Газеты вырывали из рук торговцев. Кто-то обмолвился, что по славе Дюма занимает второе место вслед за Наполеоном.
  • Радмила Марченкоцитирует2 года назад
    блестящему исполнению Джеффри Раша в дилогии о королеве Елизавете режиссера Шекхара Капура.
  • Радмила Марченкоцитирует2 года назад
    «Твой восемнадцатый век» Натана Эйдельмана
  • sonin5цитирует4 года назад
    Резанов в торжественной обстановке пообещал им соблюдать все традиции Страны восходящего солнца, но — с оговоркой: если они не будут предосудительны для величия России. Критерии предосудительности Николай Петрович определял как европеец и потому был весьма удивлен унизительным раболепием голландцев по отношению к японцам. В отличие от них русский посланник взял гордый тон и начал добиваться протокольных уступок. Так, например, он отказался выйти на встречу с уполномоченными губернатора, заявив его посланникам: «Сделать это я не могу, ибо так велико мое звание, что если бы и самому губернатору решился я оказать такую честь, то только из единого уважения моего к нему, как уполномоченному высшей власти». По поводу многочисленных поклонов и приседаний, издревле выражавших почтение в Японии, посланник сказал так: «Я слишком почитаю японскую нацию, чтобы дружбу и работу с ней начинать с безделиц. А обычаи ваши нисколько для меня не удивительны. Но они у нас другие, и притом они также непоколебимо сохраняются». Резанов был столь упорен в отстаивании европейских взглядов на церемониал, что, кажется, порою противоречил собственным суждениям о «скромном и снисходительном обращении».
  • sonin5цитирует4 года назад
    После кораблекрушения неудачливый моряк оказался в Амстердаме, где жил впроголодь в убогой клетушке, снятой на последние деньги.
fb2epub
Перетащите файлы сюда, не более 5 за один раз