Звездная сыпь

Учи меня, глушь! Учи меня, тишина деревенского дома! Да, много интересного расскажет старая амбулатория юному врачу.

Стало быть, исчезла мраморная сыпь, как потухают звезды на заре, подсохли кондиломы.

— Скудова — неинтересно, — отозвался я, закуривая пятидесятую папиросу за этот день, — другое ты лучше спроси, что будет с твоими ребятами, если не станешь лечить.
— А что? Ничаво не будет, — ответила она и стала заворачивать младенца в пеленки.

так, она была второй и единственным исключением: она боялась

Тишина, и мне показалось, что я один во всем мире со своей лампой

это значит, что здесь не имеют понятия о сифилисе[3] и язва эта никого не пугает.

Ах, я убедился в том, что здесь сифилис тем и был страшен, что он не был страшен.

врач, прямо с университетской скамеечки брошенный в деревенскую даль в начале революции.

керосиновой лампы-молнии

А что? Ничаво не будет, — ответила она и стала заворачивать младенца в пеленки.

У меня перед глазами лежали часы на столике. Как сейчас помню, что поговорил я не более трех минут, и баба зарыдала, И я очень был рад этим слезам, потому что только благодаря им, вызванным моими нарочито жесткими и пугающими словами, стала возможна дальнейшая часть разговора