Переписка художников с журналом «А-Я». Том 2. 1982—2001

Рисунки Сысоева были мной добавлены в номер с целью разрядить удручающе-единообразную серость текстовых страниц — всё-таки журнал, а не книга. Ты говоришь о необходимости продать часть рисунков Сысоева. Кому? За сколько? Здесь в Европе у многих в больших количествах есть рисунки Сысоева, кто их купит у меня? Доджу

печатать? У меня ничего не было. Как я могу тебе «заказывать» какие-то материалы, когда я не знаю, что есть

детали и сможем приступить к делу конкретно. (Главное, не торопиться.) Сейчас уже можно сказать, что «А–Я» художественный именно как журнал провалился, переход на литературный «А–Я» — это просто почётный способ ретироваться.
Не может именоваться журналом издание, выходящее раз в год. Это ежегодник, но ведь мы его так не называем. Журнальной жизни не получилось, постоянно шёл разговор немого с глухим — из‐за расстояний, из‐за железного занавеса

расстояний, из‐за железного занавеса. Я не виню ни тебя, ни кого другого, но факт есть факт, советская власть победила, прошли круги по болоту

) я не знаю и с творчеством их не знаком. «А–Я» художественный делался в основном для западного читателя, и я здесь лучше знал, что для него нужно, чем ты там. «А–Я» литературный делается для русского читателя там и здесь и для славистов, которые и так съедят всё, что им положат на тарелку. Кстати, о переводах. Убеждён: они абсолютно не нужны. Никакой западный читатель не станет читать эти статьи об авторах. Все слависты их прочтут и по-русски, психологически они нужны публикуемым авторам, исходя из старого русского принципа «Да ты меня уваж». Можно и с переводами, если ты заранее соглашаешься, что номера будут выходить раз в четыре года

закончить побыстрее, выпустить № 1 и заняться «А–Я» прежним

Литературным «А–Я» начал заниматься именно из‐за отсутствия возможности делать «А–Я» художественный, а тут, в ответ на мои рассуждения о том, что завален самиздатом, а что делать — не знаю, опубликовать денег нет, Иловайская любезно предложила понемножку делать набор у них в газете

ленинградский самиздат печатается «Эхом», есть всякие сборники «Метрополь»[87], «Часть речи»[88], «Руссика» и т. д. (кстати, «последний романтик Эдичка» напечатан в «Ковчеге» № 5 1980 г.). Есть также море и графоманской литературы

Козловского печатал «Континент» и Глезер, регулярно выходят «22»[86], «Время и мы», весь

Мне как читателю было читать его любопытно, мне он нравится больше Сорокинских. Опять же здесь была бы некоторая связь с «А–Я» художественным, намёк на родственность и соседство. Но не трать слов. Скажи: не надо Кабакова — и его не будет