Ритмы Евразии: Эпохи и цивилизации

Как в Китае, так и в Иране монголы отражали нападения отнюдь не местного населения, а отдельных отрядов бывших завоевателей и поработителей: чжурчжэней и тюрок, отступивших после поражения, не сложивших оружия. Вывод: монголы не пытались покорить оседлое население, а стремились установить надежные границы, обеспечивающие безопасность их собственной страны от нападений сильных и безжалостных врагов.

Но Мухаммеду-хорезмшаху этих побед было мало: он хотел стать «гази» – борцом с неверными. В 1219 г. он пошел на конфликт с Чингисханом, убил его послов, чего монголы не прощали, был разбит и погиб на острове прокаженных на Каспийском море.

Чжурчжэньская империя Кинь «через каждые три года отправляла войска на север (от Китая) для истребления и грабежа. Это называлось „уменьшением рабов и истреблением людей“. Поныне в Китае еще жива память о том, что тогда редкая семья в Шаньдуне и Хэбэе не имела в услужении татарских девочек и мальчиков. Но и взрослым было не легче. Китайская хроника XIII в. с удовлетворением отмечала, что «те, которые в настоящее время (XIII в. – Л.Г.) у татар вельможами, тогда, по большей части, были уведены в плен. Татары убежали в Шамо (пустыню), и мщение проникло в их мозг и кровь» [107, с.188–189]. Учтя это, можно ли считать агрессией контрудар Чингиса в 1210 г. по чжурчжэньской империи, тем более что монголы ограничились взятием Пекина в 1215 г. Война не кончилась. Войска чжурчжэней в Китае, пополнившись за счет аборигенов, сражались с монголами до 1235 г. по собственной инициативе, но были разбиты и истреблены.

Инициатива войн исходила, как ни странно, не от маленькой кочевой державы Чингисхана, а со стороны его могущественных соседей.

В 1201 г. ханство Чингиса не охватывало всей Монголии. Часть монголов, кераиты, меркиты, татары, ойраты и найманы, были врагами Чингисхана. Победа над ними, а следовательно и объединение Монголии, было достигнуто в 1206 г., когда Чингиса выбрали общемонгольским ханом. Тогда численность монголов достигала лишь 600–700 тысяч человек. Большая часть евразийской степи: Семиречье, Уйгурия, Приуралье – были самостоятельны, а могучие государства – чжурчжэньская Золотая (Кинь) империя (60 млн. жителей) и Хорезмийский султанат (20 млн. населения, включая весь Иран и Азербайджан) – были врагами кочевой державы Чингиса, как и Тангут, Камская Булгария и нынешняя Башкирия. Стремиться к завоеванию таких могучих стран, казалось бы, было бессмысленно. Однако завоевание все-таки произошло, и целесообразнее искать причины такого странного явления, чем сваливать вину за гибель людей и разрушения, всегда сопутствующие войнам, на дурной характер монгольского хана. Поиски могут идти по двум направлениям: 1) почему монголы стремились к победам? и 2) почему их соседи позволяли себя завоевывать?

В XI – XII вв. монголы не составляли единой нации. Одни служили империи Кинь, охраняя Великую стену. За службу они получали муку, посуду и шелковые ткани. Они назывались «белые татары», т.е. цивилизованные, за что их презирали «черные татары», кочевавшие в северных степях, подчинявшиеся не чужой власти, а своим, «природным» ханам. А еще севернее, на границе степи и тайги, жили «дикие татары», которые презирали «черных татар» за то, что они привязаны к своим стадам, подчинены старейшинам и ханам и, хуже того, обычаям родового строя, связывавшего любую инициативу.

Те юноши, которые не выносили тягот родового строя, уходили в горные леса, добывали пищу охотой и грабежом и погибали от рук своих родственников. Этих обреченных удальцов называли «люди длинной воли», идеалом их поведения были верность дружбе и военная доблесть.

При этом кн. Н.С. Трубецкой отмечает, что признание самопознания целью жизни как человека, так и этноса – мысль не новая. Высказал ее еще Сократ, но он не придумал ее, а «прочел на надписи храма в Дельфах».

Таким образом, и космополитизм, как любая другая форма навязывания своих навыков иным суперэтносам является разновидностью шовинизма и, будучи таковым, не может рассматриваться как благо.

Школьное образование, несовершенное само по себе достижение романо-германской культуры, при механической пересадке его в иную среду приносит более вреда, чем пользы. Годы, затраченные на освоение школьной программы, часто лишают детей необходимых для повседневной жизни навыков и дают информацию, в жизни неприменимую и потому неизбежно забываемую.