Ягуар и Голубка

самая важная часть в отношениях между мужчиной и женщиной. Если женщине не понравится секс с тобой, она никогда тебя не полюбит.

Будем надеяться, что это правда, – проговорил полковник, – жаль, что не довелось мне с ней поработать, а какие легенды про нее ходили! Ну что же, поживем – увидим или услышим, действительно ли она сгорела, как говорит ее бабушка, – Хук все же не верил в ее гибель и подумал: «Опять обвела всех вокруг пальца! Нет, однажды я все-таки тебя заполучу!»

Вернувшись в отель, Алекс зашел в ресторан, выпил вина и пошел к себе в номер. Спать он не мог, все думал об Азэми. Все прошлое снова завладело им. Воспоминания терзали его сердце. Сколько боли причинила эта изящная японка ему. Разве можно забыть, что случилось с ним, когда она сказала, что не может выйти за него замуж, потому что уже замужем. Он заперся в ванной и рыдал от боли, тоски, досады, от той поглощающей любви к ней, которая просто душила его и хотела вырваться наружу. Ему так хотелось убить ее мужа, убить всех, кто до него прикасался к ней. Бешеная ревность не давала ему покоя. Он просидел в ванне всю ночь. Она его даже не позвала, она понимала, что сейчас он испытывает, и тихонечко ушла, захлопнув за собой дверь. А на следующий день, он приполз к ней, как побитая собака, просил прощения, умолял не сердиться на него, что таких истерик больше никогда не повторится, что он понимает, он поздно встретился ей и это не их беда, что он согласен быть просто любовником и хотя бы изредка видеть ее. Алекс вспоминал и вспоминал, как он был Николасом Каном и как она, Азэми, изменила всю его жизнь. А в окно уже брезжил рассвет. И он подумал: «А как бы я поступил, встретив ее сейчас? Наверное, я простил бы ей все за одну только ночь любви с нею! Такая вот она, Азэми – цветок чертополоха». И Алекс Браун заснул и проспал целые сутки.

Самолет пошел на посадку, а Николасу снилась Азэми, она подошла к нему, протянула руку, погладила ее и, глядя прямо в глаза, сказала:
– Не ищи меня, Ники, Азэми больше нет. Прости и положи на мою могилу белые розы.

Ты как всегда, моя милая, во всем права, не голова, а энциклопедия на все случаи жизни.

И начались ежедневные тренировки: подъем в шесть часов утра, зарядка на улице, обливание холодной водой, потом бег на пять километров, снова обливание холодной водой, затем душ и завтрак в восемь утра.

А я смотрел на нее и удивлялся: она была такой простой, такой домашней, такой ласковой и доброй, совсем не похожа на ту Азэми, какой мне ее обрисовали и какой она казалась мне во Владивостоке.

– Как ты, такая хрупкая, утонченная леди – и вдруг обычная японская домохозяйка, да еще такая проворная?
Азэми не просто засмеялась, она захохотала:
– Ты что-то путаешь, мой дорогой, я не леди, я – разведчица. Я выросла в семье разведчиков. Дед с пяти лет начал таскать меня с собою в горы, в лес, в море. Он учил

– Забудь о моем прошлом, теперь ты у меня только один. Я с пятнадцати лет грезила о таком мужчине, как ты. Это правда, таких слов я еще никому не говорила. Я люблю тебя.
И Азэми начала меня целовать.
– А как я люблю тебя, ты себе даже представить не можешь!

Я смотрел на ее фотографии и просто не верил, что женщина с такой очаровательной улыбкой и фигурой балерины может быть такой жестокой. Читал и думал: «Каким же образом я смогу войти в доверие к умной, хитрой, никому не доверяющей профессиональной разведчице, постигшей тайны боевого искусства, никому неведомые?» И у меня на голове волосы становились дыбом. «Наверное, это будет последняя моя командировка, мне никогда не справиться с поставленной задачей, даже на первом этапе – просто подружиться с нею».