Ремесло

Хорошо Бершидский пишет, самое главное - просто и без воды. Трактат, как сам называет его автор, читается на одним дыхании. Ты не чувствуешь себя сидящим за книгой, ты как-будто на открытой площади Рима слушаешь лекцию о журналистике и когда все вдруг заканчивается то недоумеваешь - как, уже конец? "Ремесло" хорошо своей актуальностью и тем, что 95% фамилий и событий описанных в книге, ты наблюдал лично, а с некоторыми героями даже знаком. Нужно ли ее читать только журналистам или блоггерам? Нет! Ее можно и нужно читать тем, кто хочет понимать, кому сегодня можно верить, а кому нет. Как создается контент, как делать его интересным и почему коммерческий отдел никогда не должен пересекаться с редакцией и как в общем устроен мир новостей, интервью и джинсы. Самое ценное в этом трактате - слог и опыт. Конечно, работа субъективна (как и любая авторская колонка), но субъективное мнение человека с таким багажом знание само по себе ценно. Главное абстрагироваться от личности в некоторые моменты и смотреть в саму суть процессов.

Мастрид не только для журналистов. Много полезного найдут авторы, копирайтеры и бизнесмены. Отличная книга.

Стоит читать не только тем, кто работает в сфере СМИ, пишет для сайтов, газет, журналов или занимается пиаром, а всем интересующимся процессом создания, получения, переработки любой информации, да и просто хочет больше узнать, каким образом устроен рынок медиа, что влияет на его развитие, почему какие-то тенденции живут долго, а другие приходят на короткий срок и уходят. Написано невероятно увлекательно и затягивает с первых страниц.

Глубоко, основательно и в хорошем плане развеялись мифы по поводу профессии. Появилось понимание, что редактор и журналист - это обычные профессии, которыми может овладеть каждый

Еще один понторез решил хайпануть на славе Довлатова – вот что я подумала, когда увидела название. «Ремесло» Д. начинается со слов «С тревожным чувством берусь я за перо». И конечно, никто другой не умел так строго по-аптекарски отвешивать ровно столько слов, сколько нужно. Но как же я ошибалась на счет понтореза!

Книга о том, почему жизнь журналиста – это постоянное самоограничение, пиарщик журналисту враг и между ними Китайская стена, в новости сейчас главный вопрос не «Что и где», а «Ну и что?» (как повлияет это на читателя, когда он спросит «Ну и зачем я всё это читал?»). В общем, настольный учебник журналиста. Не согласилась я лишь с одним пунктом, об этом ниже. Итак, 5 пунктов, почему это абсолютный must read.

1. Противостояние журналиста и пиарщика. Никто не должен купить у вас право писать правду о ком и чем угодно. Да, пиарщики обязаны строить отношения с журналистами по работе, но нельзя верить им на слово и «использовать» как единственный источник информации – в 99,9% случаев это будет реклама и вранье. Можно плюнуть на кодекс. Грабить, лгать, насиловать гусей. Я видела тех, кто так живет. Выглядят они печально, безбожно пьют, от циничности имеют язву.

2. Я не люблю видеоконтент. Думала, я одна такая. Но нет, автор: «Смысл демонстрируемого на экране – в тексте». Большая часть картинки в ТВ-новостях – редкий шлак. И да, это обычно ничто иное, как трата времени.

3. Важна ли скорость? Читателю-то безразлично, получит он новость сейчас или через полчаса. Редко какой фанат сидит перед экраном в ожидании новостей. По-моему вся эта скорость делается журналистами ради журналистов. Автор: «Если у вас есть оригинальный и более развернутый текст на ту же тему, вышедший через полчаса, он тоже будет высоко стоять в выдаче»

4. Как научиться думать образами? Новостников не учат думать как художник, дизайнеров – думать. Это заставляет журналиста с дизайнером работать в тандеме. В СНГ нет факультетов, которые учат медиа-инфографике. Мне кажется это сильным упущением и имеет смысл обучать профессии «рисующий журналист» на уровне вуза. Автор рассказывает, как давать ТЗ иллюстратору, чтобы получить желаемый результат.

5. Почему нужно избегать использования неназванных источников. Читатель не верит, если ему не объяснить в тексте, почему источнику можно доверять. Я сама чешусь, когда вижу «Один из сотрудников МТС сказал». Автор дает практические уроки, как максимально конкретизировать источник, но не выдать его. Способов есть минимум 5.

С чем я согласиться не могу:

1. С монетизацией, которую автор счел единственной жизнеспособной бизнес-моделью сегодня – платный контент. По мне идея с подпиской мертвая. Денег с подписки будет мало, рекламу это угробит окончательно. продавать тексты могут только топовые издания. Но они давно и много тратят на выпуски. Это прокатит только с New York Times и ей подобными.

Читать всем, кто любит сторителлинг, хочет знать, как разговорить такого пустозвона, который сбегает от конкретики, как Б. Гребенщиков, хочет узнать о моделях монетизации, структуре редакции, работе редактора с журналистами и художниками и давно хочет понять, чем отличается сильный контент от чушни.

ЛЮБИМОЕ:

“Пиарщик — враг журналиста всегда, при любых обстоятельствах. Потому что у пиарщика и журналиста не совпадают задачи. Первый должен распространять только ту информацию, которая выгодна его компании или организации. Второй — ту, которая интересна и полезна читателям”

“Правда так многогранна, что нет никакого смысла врать». Профессиональный пиарщик никогда не врет. Он недоговаривает, выпячивает какие-то важные для него стороны новости и преуменьшает важность других. Если журналист видит в пиарщике пусть не друга, но коллегу или помощника, он склонен принимать то, что слышит, за чистую монету. Но его задача — найти те грани правды, о которых пиарщик умолчал. Они есть абсолютно всегда”

“Если пиарщик помогает в чем-то разобраться, что-то увидеть — он старается только для себя и своего работодателя: ни за что другое ему не платят денег. Значит, журналисту нужно понять, зачем пиарщику и его работодателю требуется его просвещать. Это никогда не тривиальный вопрос”

“Я от многих — в том числе от людей, называвших себя журналистами, — слышал, что это невозможно: мол, необъективность — в самом подборе фактов, в проскальзывающих оценочных словечках… Журналист, мол, человек и по определению объективным быть не может. Я твердо знаю, что за этими возражениями не стоит ничего, кроме лени и цинизма. Если говорить со всеми сторонами конфликта и со сторонними экспертами, действительно глубоко понимающими суть вопроса, а не с какими попало, сохранить непредвзятость в тексте можно, даже если сам журналист по ходу сбора информации ее утратил”

“Большинство журналистов в Америке, как и у нас, — либералы. Правда, под этим словом в двух странах понимают разные убеждения: у нас либералами называют экономических либертарианцев, довольно безжалостных к слабым мира сего, в Америке - “наоборот, людей с «розоватыми» взглядами, сторонников большей ответственности бизнеса, защитников слабых”

“Новости — это «государство». В них — безличная сила институции. Правила для всех одни, но каждый делает из них свои выводы. Мнения, колонки — это «церковь»: в них проповедь, попытка привлечь читателя на свою сторону. Если государство и церковь объединить, получится Иран. Хотите носить паранджу и бояться полиции нравов? Играйте в такую игру. Я не хочу.”

“Что такое интервью? — говорил Свинаренко во Львове. — Это такой „Soft-допрос“, когда ты планируешь получить от человека информацию, которую он выдавать не планирует. Это ж не пиар. Пиар — это когда ты приходишь и говоришь „Ну, что вы хотели рассказать, вы же такой умный!..“ Настоящее интервью — это чуть-чуть допрос».”
“Если результат переговоров по-прежнему неудовлетворителен, публиковать дословную расшифровку имеющейся записи. Одной только угрозы публикации дословного интервью обычно достаточно, чтобы переговоры привели к приемлемому для обеих сторон компромиссу.”

“Что же касается управления, на мой взгляд, мотивированные люди в нем не нуждаются, а если предприятие набирает в сотрудники хомячков, в 18:00 с топотом проносящихся по лестнице вниз, никакой менеджмент его не спасет.”

“государственное финансирование совсем уж противно самой природе нашего ремесла. Если миссия журналистики в том, чтобы защищать слабых от сильных, ремесленник не может брать деньги у государства, потому что оно сильнее всех. Этот единственный аргумент убивает для меня все мотивы, о которых говорят работники госСМИ. Все они госслужащие, часть репрессивного аппарата, который, конечно, стоит на защите добропорядочных граждан — но лишь до определенной черты, которая практически всеми государствами давно пройдена. Любому государству нужна пропаганда и не нужно свободное распространение информации. Поэтому первые английские газеты, например, печатались в Голландии.

Работать журналистом на государство, на мой взгляд, позорнее, чем служить самому бессовестному из частных капиталистов. Потому что он — не самая хищная рыба в пруду. А государство — самая.”

“Учредитель не вправе вмешиваться в деятельность СМИ”

“Государство никуда не годится как владелец СМИ: ведь оно заинтересовано в распространении не информации, а пропаганды. На мой взгляд, журналисты, работающие в госструктурах, — вне ремесла, как и пиарщики,”

“Не бывает удобных журналистов, лучшие тексты, как правило, пишут довольно неприятные люди. Хороший человек — это не профессия.”

“управлять журналистами, да и любыми ремесленниками — дизайнерами, ювелирами, краснодеревщиками, — все равно что пасти котов. Их производственный процесс — личный и штучный. Тексты, фотографии, любые медиапродукты — не втулки, они все разные. Поэтому загонять производство в какие бы то ни было жесткие рамки контрпродуктивно”

“качественный текст прочтет больше людей, чем «быстрый».”

“По нынешним временам одна редакция (а не несколько специально выделенных) должна делать СМИ сразу на нескольких платформах: бумага, сайт, может быть, приложение для мобильных устройств или даже телеканал. Написал текст, снял и смонтировал видео, записал любопытное аудио, изготовил инфографику, которой будут делиться в соцсетях, — выложи сразу на сайт, потом можно будет перепаковать для других сред”

“Есть только «желтые» СМИ, у которых практически отсутствуют рекламные доходы, — рекламодатели не хотят марать свои бренды о гнусноватый контент, — но есть большие тиражи; у них, однако, проблемы с будущим: платят за бумажную «Комсомолку» или «Твой день» люди, не привыкшие получать новости из Интернета, а таких все меньше. В сети же таблоиды продаются плохо, да и дешевле качественных изданий: FT берет $6 в неделю, а, к примеру, развеселая The Sun — $1,6 в месяц.”

“Фишка», которую решили внедрять Кирьян и компания, — персонализация, в которую я сейчас верю, как никогда. Если в тексте нет персонажа — или интересного, или «социально близкого», — внимание нынешнего избалованного, легко отвлекаемого читателя практически невозможно удержать. Это относится даже к колонкам, в которых роль персонажа должен выполнять хотя бы автор.”

Инструкция/трактат/проповедь, «Ремесло» совмещает разговор о технических приемах текстостроения («картинки вместо слов», «кикер Достоевского», «просто клади кирпичи», «как заявлять тему») с рассуждениями о рабочей этике. Что можно, что спорно, чего категорически нельзя делать, как устроены редакции и почему же эта работа бывает адски трудна. Получился панорамный взгляд на профессию и медийные тексты: заповеди, анекдоты, предупреждения и обобщения.

Лучшая в своём жанре книга.

Что-то среднее между мемуарами и поучением младого поколения. Читать тем, кому интересны будни журналиста

Хорошо, но ожидала большего.

Полезная и очень интересная книга. Есть, что взять на вооружение редакторам и журналистам. Правда, в глубинке России мысли Бершидского не всегда применимы.