Кровавый главарь выражал что-то вечное, неотменимое, существовал, разлившись в воздухе, настолько сильно присутствуя в их жизнях, что в тот момент я осознал, что не понимал еще одной важной вещи: личной ответственности. Пусть за ним стояли орды исполнителей и целая людоедская машина, но все равно каждый ее винтик нес ответственность за подчинение каннибалу. Вина же лежала не на всех, а лишь на круге тех, кто отдавал приказы, конструировал механизмы насилия, которые отрывали людям головы и посылали невинных на муки.