Шакалы и арабы

горький запах, который порой можно было вынести только сжав зубы, струился из их открытых пастей

тут, кажется, очень старый спор; он, значит, наверно, в крови; значит, может быть, только кровью и кончится.

Они забыли об арабах, забыли о ненависти, их заворожило всеуничтожающее присутствие этого трупа, от которого шел сильный запах.

Конечно, господин, – сказал он, – это же общеизвестно: пока существуют арабы, эти ножницы странствуют по пустыне и будут странствовать с нами до конца дней. Каждому европейцу предлагают их для этого великого дела; каждый европеец – как раз тот, кто им кажется призванным. Нелепая надежда есть у этих животных; глупцы они, истинные глупцы. Поэтому мы любим их: это наши собаки; они лучше ваших. Смотри-ка, ночью околел верблюд, я велел принести его.

ам нужен от арабов покой; воздух, которым можно дышать; очищенный горизонт, на котором бы их нигде не было видно;

Из этого холодного высокомерия нельзя, понимаешь, высечь ни искры разума.