Радуга тяготения

Как там было, Катье? Я видел организованное собрание. Еще кто-то видел сад... — Но он знает, что она ответит.

На службу обществу себя поставило множество демобилизовавшихся матросов и солдат — так они хотя бы способны удержать душу в теле.

Это конный рыцарь, что беспрестанно скачет...
— Ничего себе.
— ...по шахматной доске Зоны, вот кто. Как Ракетмен, который сегодня пролетает над преградами. —

Мы умеем изготовлять истинную боль. Войны, само собой... заводские станки, промышленные аварии, автомобили со встроенной аварийностью, яды в пище, воде, даже в воздухе — все это величины, непосредственно увязанные с экономикой. Мы их знаем и умеем контролировать. Но «привыкание»? Что нам о нем известно? Туман и призраки.

Американский порок модульного повторения сочетается с тем, что, пожалуй, и есть наша основная цель: отыскать вещество, способное устранить сильную боль и не вызвать привыкания.

мимо с гиканьем проносится великий водоворот передислокации из Европы в Азию,

Одна стена, хоть и глухая, за годы разъелась тенями оперативников — так порою зеркала в общественных едальнях корежатся отражениями посетителей: поверхность набирает характера, будто старое лицо...

«Возможно, мы все правы, — записывает он сегодня в дневнике, — и, возможно, истинно все, что мы предполагаем, — или более того. Что б мы ни обнаружили, не приходится сомневаться: физиологически, исторически он — чудовище. Нам ни за что нельзя утратить контроль. Мысль о том, что он затеряется в мире людей после войны, наполняет меня глубочайшим ужасом, который я не в силах угасить...»

Стрелман один, беспомощно чихает в своем гаснущем отделе, лай на псарне уже безжизнен и прибит холодом, трясет головою — нет... во мне, в моих воспоминаниях... не просто «факт»... общая наша смертность... эти трагические дни... Но теперь его колотит дрожь, он дозволяет себе через весь кабинет взглянуть на Книгу, припомнить, что из первоначальных семи осталось лишь двое владельцев, он да Томас Гвенхидви, кто выхаживает своих бедняков аж за Степни.

Он умеет, умел несколькими словами все лишить восторга. И не особо подбирал эти слова притом: у него такое инстинктивно.