Ваша жизнь больше не прекрасна

Вообще говоря, когда человек принимается давать себе определения, я всегда чувствую что-то вроде озноба. О взглядах ли он своих говорит или о свойствах организма — не знаю, что из этого мне кажется неприятней. Представьте, что рядом с вами на тесной кушетке присел памятник и стеснительно пукнул, а имя его и историческое значение вы узнать не удосужились.

Даже самое легкомысленное и преступное существо подсознательно готовится к главной встрече и хочет выглядеть на ней прилично. Мое поведение нельзя было назвать благородным. Ведь если человек вышел за справкой, долг чести и правила гуманизма велят ему принести справку в дом. Вместо этого он снова, как птичка божья, отправляется за миражами.

— Мы все в некотором роде присвоили себе права, о которых не имеем ни малейшего понятия, — проговорил наконец ГМ, не столько отвечая мне, сколько рассуждая с самим собой. — От этого и вечная неуверенность.

Обыкновенный тупик, из многочисленных. Надо с этим кончать. И потом, действительно — у всех свои игры.

Печально, когда хобби превращается в работу. Это похоже на предательство в любви.

Это больше не разгоняет кровь, понимаете? — с прежней страстностью и злостью заговорил лохматый. — Фигура из трех пальцев — единственный образ, который еще не вызывает в людях умственного перенапряжения.

Во всех них чувствовалась боязнь обнаружить реальность своего присутствия здесь и сейчас. Они не были заинтересованы в обмене присутствием и как будто боялись разбудить зверя, в том числе в себе, а потому двигались и говорили осторожно, даже ругались осторожно, чтобы не нарушить хрупкий сон. Впрочем, возмутители спокойствия, как я уже не раз убеждался, появляются всюду.

— Друг! — кричал он. — Ты не атипичного академика хоронишь? Кончай канитель. Могу сообщить — я только что его видел. Пьет водку с народом и чувствует себя превосходно. То есть я бы сказал, все лучше и лучше.

Господин, — не дав себя умять, отозвался прокламаторщик, — выкупите срочно из ломбарда чувство юмора. Без юмора в демократии делать нечего.

Человек живее всех живых без всякой морали и выдуманного чувства вины.