Трилогия «в память о прошлом Земли»

После долгого молчания Ши Цян произнес:
– «Три вещи не подобают достойному сыну; самая значительная среди них – не оставить потомства». Братец Ло, судьба семьи Ши в ближайшие четыреста лет находится в твоих руках.

– Но почему выбрали вас?
Этот вопрос был еще более прямолинейным и возмутительным, и все же в устах Чжуан Янь он прозвучал естественно. В ее кристально прозрачном сердце чисто преломлялся и отражался каждый солнечный луч.
Ло Цзи остановил машину. Она удивленно смотрела на него, а он застыл, глядя вперед, на освещенную солнцем дорогу.
– Отвернувшиеся – самые не достойные доверия люди во всей истории. Они лучшие лгуны в мире.
– Это ваш долг.
Он кивнул.
– Но, Чжуан Янь, я скажу вам правду. Поверьте мне!
Она кивнула:
– Господин Ло, пожалуйста, продолжайте. Я вам верю.
Он довольно долго молчал, тем самым придавая больший вес своим словам. А потом наконец произнес:
– Я не знаю, почему выбрали меня. Я обычный человек.
Она снова кивнула:
– Наверно, вам очень трудно.
Эти слова и невинный вид Чжуан Янь снова вызвали слезы на его глазах. Впервые с того дня, когда он стал Отвернувшимся, Ло Цзи встретил такое понимание. Глаза девушки были его раем; в ее чистом взоре он не видел ни следа того выражения, с которым все прочие смотрели на Отвернувшихся. Ее улыбка тоже была раем. Это была не улыбка Отвернувшегося, а чистая, невинная улыбка, словно налитая солнцем капелька росы, падающая в самую сухую часть его души.

– Какое отношение это имеет к заснеженным горным вершинам?
– Господин Ло, вы знаете, какая разница между традиционной китайской живописью и живописью маслом? У картин, написанных масляными красками, богатая цветовая палитра. Один художник как-то сказал, что в живописи маслом белый цвет на вес золота. Но в наших традиционных картинах все иначе. В них много пустоты, и она столь же выразительна, как человеческие глаза. Пейзаж – это просто рамка для пустоты. Посмотрите на этот заснеженный пик. Разве он не похож на пустое место в традиционной картине?
Это было самой длинной речью, которую он от нее слышал. Чжуан Янь читала лекцию Отвернувшемуся, каждой фразой превращая его в невежественного школьника, и у него при этом не было ощущения несообразности ситуации.
«Ты сама как пустота в традиционной картине: чистая, но бесконечно привлекательная для опытного ценителя», – думал Ло Цзи, глядя на Чжуан Янь.

Господин Ло, где мы находимся?
– Я и сам не знаю.
Она кивнула и хихикнула, явно не веря.
– Я и в самом деле не знаю, где мы находимся. Ландшафт похож на Скандинавию. Я могу позвонить и узнать прямо сейчас. – Он потянулся к телефону рядом с диваном.
– Нет, не надо, господин Ло. Приятнее не знать.
– Почему?
– Когда вы знаете, мир становится тесен.

Мама, я стану светлячком

Если мы не можем идти назад, нам остается только решительно идти вперед.

Я припоминаю слова, которые сказал Ян Вэньли в «Легенде о героях галактики»: «От этой войны зависит судьба страны; но что она значит в сравнении с личными правами и свободами? Просто делайте все, на что способны».

Воображение не бывает «чересчур». Особенно если речь идет о любви.

– Я впервые почувствовала, что земля без малейшего клочка зелени тоже может быть прекрасной.

– Смотри, горы! – Она указала вдаль.
– Сегодня хорошая видимость. Это горы Тайхан. Они простираются вдоль дороги, а потом поворачивают, перекрывая путь на запад. Там дорога проложена сквозь горы. Я бы сказал, что мы сейчас примерно…
– Нет, нет! Не говори, где мы! Как только мы узнаем, где находимся, огромный мир сужается до карты. А когда это неизвестно, он кажется бесконечным.