Дикие. Эпизод первый. Главы 1-6

Помню, какой потерянной она выглядела, когда на ее позвоночнике разошлась кожа.

— Некоторые вещи принадлежат только тебе, — говорит она устало и сонно. — И живешь ты с ними одна.

Это происходит с каждой из нас. Мы больны чем-то странным и не знаем почему. Из нас рвутся инородные объекты, мы теряем части тел и отращиваем новые, кожа сходит с нас лоскутами, а потом все вдруг прекращается, как будто болезнь затаилась до лучших времен.

— Некоторые вещи принадлежат только тебе, — говорит она устало и сонно. — И живешь ты с ними одна.

Мы, в отличие от вас, оружие дома не держим.

Но что за секреты можно хранить в Ракстере? Наши тела испытывают одни и те же ужасы, одну и ту же боль, одни и те же желания.

Это происходит с каждой из нас. Мы больны чем-то странным и не знаем почему. Из нас рвутся инородные объекты, мы теряем части тел и отращиваем новые, кожа сходит с нас лоскутами, а потом все вдруг прекращается, как будто болезнь затаилась до лучших времен.

Порой токс не дает ничего — только отнимает, оставляя лишь иссушенную, угасающую оболочку.

— Ну не знаю, Гетти, — говорит она. — Ты уверена, что это дружба?

Я задавала себе этот вопрос. Я люблю Байетт больше всего на свете, больше себя, больше жизни, которая была у меня до Ракстера. Но я прекрасно знаю, как теплеет у меня на сердце, когда я смотрю на нее. Я знаю, как горит этот огонь: ровно, мягко, без всполохов пламени.

— Да, — говорю я. — Она мне сестра, Риз, она — часть меня.

Раньше она жила в нашем крыле и смотрела сквозь пальцы на тех, кто возвращался в комнату после отбоя. Теперь она пересчитывает нас каждое утро, чтобы удостовериться, что за ночь никто не умер.