Free
Владимир Гиляровский

Трущобные люди

  • Anna Nikonovaцитирует2 года назад
    Опять скорпионы с тарантулом, вроде как не то пауки, не то раки, народ насмерть жалят…
  • Anna Nikonovaцитирует2 года назад
    Мы долго шли, местами погружаясь в глубокую тину или невылазную, зловонную, жидкую грязь, местами наклоняясь, так как заносы грязи были настолько высоки, что невозможно было идти прямо. В одном из таких заносов я наткнулся на что-то мягкое. При свете лампочки мне удалось рассмотреть до половины занесенный илом труп громадного дога. Он лежал сверх стока.
    – И люди, полагать надо, здесь упокоены есть, – пояснил мне спутник.
    – Люди?! – удивился я.
    – Надо полагать; мало ли в Грачевских притонах народа пропадает; поговаривают, что и в Неглинку спускали… Опять воры, ежели полиция ловила, прятались сюда… А долго ли тут и погибнуть… Чуть обрушился, и готов.
  • Anna Nikonovaцитирует2 года назад
    В дверях главной залы появился новый субъект, красивый, щегольски одетый мужчина средних лет, с ловко расчесанной на обе стороны бородкой. На руках его горели дорогие бриллиантовые перстни, а из-под темной визитки сбегала по жилету толстая, изящная золотая цепь, увешанная брелоками.
    То был хозяин заведения, теперь почетный гражданин и кавалер, казначей одного благотворительного общества, а ранее – буфетчик в трактире на том же Хитровом рынке теперь умершего Марка Афанасьева.
  • Anna Nikonovaцитирует2 года назад
    Мальчик лет тринадцати, в лаковых сапогах и «спинчжаке», в новом картузе на затылке, колотил дном водочного стакана по столу и доказывал что-то оборванному еврею:
    – Слушай, а ты…
    – И што слушай? Что слушай? Работали вместе, и халтура[14] пополам.
    – Оно и пополам; ты затыривал – я по ширмохе, тебе двадцать плиток, а мне соловей.
  • Anna Nikonovaцитирует2 года назад
    Несравненно ужаснее и отвратительнее полночь в трущобах большого города, в трущобах блестящей, многолюдной столицы. И чем богаче, обширнее столица, тем ужаснее трущобы…
  • Anna Nikonovaцитирует2 года назад
    а я тем временем в ширмоху за лопатошником[9]… В эту самую минуту Сенька и закашлялся. Мощи[10] проснулись, и не выгорело
  • Anna Nikonovaцитирует2 года назад
    Нет, барин, зиму-то он выжил кой-как, а весной приказчика поколотил, ну его и прогнали… Непокорливый он был! Да и то сказать опять, человек он заслуженный, а тут мужика-приказчика слушайся! Да и что! Господам офицерам на воле жить плохо, особливо у хозяев ежели служить: хозяин покорливости от служащего перво-наперво требует, а они сами норовят по привычке командовать! Вот нашему брату не в пример вольготней: в сторожа ли, в дворники – везде ходит, потому нам что прикажут, без рассуждений исполняем…
  • Anna Nikonovaцитирует2 года назад
    Воронов хочет перекреститься и прочесть молитву «Да воскреснет бог», а у него выходит:
    – Солдат есть имя общее, знаменитое...
  • Anna Nikonovaцитирует2 года назад
    – Играй наступление, раз, два, три!– хлопал в ладоши Копьев, и с последним ударом взвод начинал хором:
    – Та-ти-та-та, та-ти-та-та, та-ти, та-ти, та-ти-та, та, та, та.
    – Верно! пой словами.
    И взвод пел: «За царя и Русь святую уничтожим мы любую рать врагов».
    Если взвод пел верно, то Копьев, весь сияющий, острил:
    – У нас, ребята, при Николае Павловиче, этот сигнал так пели: «У тятеньки, у маменьки просил солдат говядинки, дай, дай, дай!» А то еще так: «Топчи хохла, топчи хохла, топчи, топчи, топчи хохла, топ, топ, топ!»
  • Anna Nikonovaцитирует2 года назад
    Вспомнил он и арестантские роты, куда на четыре года военным судом осудили «за пьянство и промотание казенных вещей»… (Уж и вешши! Рваная шинелишка – рупь цена – да сапоги старые, в коих зимой Балканы перевалил да по колено в крови ходил!)… Выпустили его из арестантских рот и волчий билет ему дали (как есть волчий, почет везде, как волку бешеному, – ни тебе работа, ни тебе ночлег!).
fb2epub
Перетащите файлы сюда, не более 5 за один раз