Поэзия народов Кавказа в переводах Беллы Ахмадулиной

Я ранен был, и мертв, и снова жил,
и, в бесконечной грусти мирозданья,
грущу о том, что мало послужил
оплошности чрезмерного страданья.

Начинаются новости нового года и дня.
Мир дурачит умы, представляясь блистательно новым.

Чиамария, в чем твоя радость?
Эти крапинки кто намечал?
Чиамария, в чем наша разность?
Ведь и мне этот дождь не мешал.

и был восход исходом нашей встречи.

Бессмертное не может быть мертво.

Что делаешь? Идешь? Или пока
тяжелым гребнем волосы неволишь?
Не торопись. Я жду тебя – века.
Не более того. Века всего лишь.
Еще помедли, но приди.

сказал ей: – Тебе всё равно, Серафита:
умерла, и воскресла, и вечно жива.

Ты находилась рядом и вокруг,

Отчий край, приюти в твоем будущем русле
мою душу-вместилище скорби и ран.
Помещусь ли я в искре твоей, помещусь ли?

– Прекрасная, здравствуй,
жизнь моя, ты обожаема мною!
Кто там в Мухрани насытил марани
алою влагой? Кем солонце ведомо,
чтоб в осиянных долинах Арагви
зрела и близилась алавердоба?