Чрез лихолетие эпохи… Письма 1922–1936 годов

Вы точно вместо себя посылаете в жизнь свою тень, давая ей все полномочия.

Целую тебя. Выздоравливай поскорее, лежи как можно глупей

Давай молчать и жить и расти. Не обгоняй меня, я так отстал.

Расставание с героем – всегда разрыв!

Книга пишущего не бросает

в этом веке Вам дана только одна жизнь, столько-то лет, – хоть восемьдесят, но мало. (Не для накопления, а для протраты.) Вы не израсходуетесь, но Вы задохнетесь. Пена вдохновения превратится в пену бешенства, Вам надо отвод: ежедневный, чуть ли не ежечасный. И очень простой: тетрадь.

Вы не человек и не поэт, а явление природы. Чистейшие первые руки. Бог по ошибке создал Вас человеком, оттого Вы так и не вжились – ни во что! И – конечно – Ваши стихи не человеческие: ни приметы. Бог задумал Вас дубом, а сделал человеком, и в Вас ударяют все молнии

Ваша книга – ожог. Та ливень, а эта ожог: мне было больно, и я не дула.

Никогда не слушайте суждений обо мне людей (друзей!), я многих задела (любила и разлюбила, нянчила и выронила) – для людей расхождение ведь вопрос самолюбия, которое, кстати, по-мужски и по-божески – щажу. – Не слушайте. – Скажу хуже, пуще – но верней!

Вы первый поэт, чьи стихи меньше него самого, хотя больше всех остальных.