Рассказы

понять что-то про окружающий конкретный мир или про другого конкретного человека можно только одним способом – увидев в нем что-то, что уже есть у тебя внутри…»

говорилось о математической возможности существования таких точек пространства, которые, находясь одновременно в нескольких эволюционных линиях, являются как бы их пересечением. Однако эти точки, если они и существуют, не могут быть зафиксированы сторонним наблюдателем: переход через такую точку приведет к тому, что вместо события „А1“ области „А“ начнет происходить событие „Б1“ области „Б“. Но событие, происходившее в области „А“, теперь будет событием, происходящим в области „Б“, и у этого события „Б1“, естественно, будет существовать некая предыстория, целиком относящаяся к области „Б“ и не имеющая ничего общего с предысторией события „А1“. Поясним это на примере. Представим себе пересечение двух железнодорожных путей и поезд, мчащийся по одному из них к стрелке. Приближаясь к то…»

Когда множество людей верят в реальность некоего объекта (или процесса), он начинает себя проявлять: в монастыре происходят религиозные чудеса, в обществе разгорается классовая борьба, в африканских деревнях в назначенный срок умирают проклятые колдуном бедняги и так далее – примеров бесконечно много, потому что это основной механизм жизни. Если поместить перед зеркалом свечу, то в зеркале возникнет ее отражение. Но если каким-то неизвестным способом навести в зеркале отражение свечи – то для того, чтобы не нарушились

Мир создает вера, а предметы создает уверенность в их существовании, и наоборот: мир создает веру в себя, а предметы убеждают в своей подлинности, без одного нет другого…

Реальность словам придают люди. Когда умрет последний христианин, уйдет из мира и Христос, когда умрет последний марксист, исчезнет вся объективная реальнос

методологии человека ничего не стоит придать реальность как еврейскому заговору, так и, например, троцкистско-зиновьевскому блоку, и хоть эта реальность будет временной, но на период своего существования она будет непоколебимой и вечной. Ведь все наши понятия – продукт общественного соглашения, не более… П

опасная потому, что даже крохотная угроза, объявленная несуществующей, может оказаться роковой.

В мире нет ничего страшного. Во всяком случае, до тех пор, пока этот мир говорит с тобой, потом, с какого-то непонятного момента, он начинает говорить тебе

Вся красота, которую я вижу, заключена в моем сердце, потому что именно там находится камертон, с невыразимой нотой которого я сравниваю все остальное

каждый приговор сам находит подходящего палача,