ГУЛАГ. Паутина Большого террора

Мало, очень мало людей в нынешней России воспринимает прошлое как бремя и как обязательство. Прошлое – дурной сон, который хочется забыть, или нашептанные слухи, на которые не хочется обращать внимания. Как огромный неоткрытый ящик Пандоры, оно ждет следующих поколений.

Труд заключенных всегда был и будет гораздо менее производительным, чем труд свободных людей. Но этот урок еще не был усвоен.

У многих, однако, преступления Сталина не вызывают такого же физического отвращения, как преступления Гитлера. Кен Ливингстон, бывший депутат британского парламента, а ныне мэр Лондона, однажды попытался объяснить мне разницу. Нацизм, сказал он, был “злом”. А советская система – результат “деформации”. Этот взгляд отражает ощущения большого числа людей, в том числе тех, кого нельзя назвать закоснелыми леваками: Советский Союз просто каким-то образом сбился с пути, он не был фундаментально, изначально порочен в таком же смысле, в каком была порочна гитлеровская Германия.

Здесь свирепствовал убийственный голод 1930‑х годов, когда Сталин уничтожил больше украинцев, чем Гитлер евреев.

В некоем глубинном смысле элементы идеологии ГУЛАГа в воззрениях новой элиты сохраняются. Однажды у моих московских друзей я участвовала в классическом российском разговоре за кухонным столом далеко за полночь. В какой-то момент (было уже очень поздно) два преуспевающих предпринимателя принялись рассуждать: до чего все-таки глуп и легковерен русский народ! И насколько мы превосходим его интеллектом!
Сталинистское деление людей на категории, на всесильную элиту и презренных “врагов народа”, продолжает жить в высокомерном отношении нынешней российской элиты к согражданам.

числе самых важных “находок” Берии был авиационный инженер Туполев. Он прибыл в шарашку с вещмешком, в котором лежали пайка хлеба и несколько кусочков сахара, и не хотел расставаться с этими запасами даже после того, как ему сказали, что кормить теперь будут лучше.

Когда выяснилось, что рабочих рук все равно не хватает, местный совет просто приказал оцепить участок Невского проспекта, арестовать всех, у кого нет партийного билета или удостоверения государственного служащего и разместить в близлежащих казармах. Женщин позднее освободили, а мужчин отправили на Северный фронт; «никого из столь странным образом мобилизованных людей не отпустили уладить домашние дела, попрощаться с родными, взять подходящую одежду и обувь».

Складывая все воедино, получаем общее число прошедших через систему принудительного труда в СССР: 28,7 миллиона человек

–1953 годах, в восемнадцать миллионов. Эта цифра согласуется с другими данными

заслуживающим только лишения свободы, изгнания или смерти