С помощью дизайна

Я всегда могу точно определить, когда у другого человека развился вкус — когда он совпал с моим

— Нельзя перенести. Провод может быть только здесь, и все.
— А что если все-таки перенести?
— Ну, если перенести, то просто ничего работать не будет. Тогда придется вот тут еще перепаивать.
— А если перепаять?
— Нельзя. А, нет, можно... Погоди...
В конце концов инженеры выяснили, что сделать то, о чем просит дизайнер, все-таки вполне реально

«Многие ошибочно полагают, что дизайн — это то, как выглядит вещь, — говорил основатель „Эппл“ Стив Джобс. — На самом деле дизайн — это то, как вещь работает».

Есть старая шутка: кто умеет работать, тот работает, а кто не умеет — учит. Правда еще печальнее — учит тот, кто не умеет даже учить.

Существуют люди, которые будут с удовольствием сидеть на дикобразе, если его перед этим выставить в Музее современного искусства с подписью „Стул“.

Инженер работает с изделием «изнутри наружу», то есть начинает осмысление изделия или устройства на уровне деталей. Дизайнеры же мыслят в обратном направлении — «снаружи внутрь», то есть двигаются от предмета как целого, его будущей «жизни» и применения, а затем переходят на уровень деталей, которые обеспечат воплощение этой общей концепции. Для инженера это путь задом наперед.

сегодня мы живем в уникальное время, когда то, что можно сделать хорошо, специально делают плохо

Дон Макфарленд, получивший и техническое, и дизайнерское образование, описывал одну любопытную разницу между инженерным и дизайнерским подходами. Инженер работает с изделием «изнутри наружу», то есть начинает осмысление изделия или устройства на уровне деталей. Дизайнеры же мыслят в обратном направлении — «снаружи внутрь», то есть двигаются от предмета как целого, его будущей «жизни» и применения, а затем переходят на уровень деталей, которые обеспечат воплощение этой общей концепции. Для инженера это путь задом наперед. Именно поэтому важно привлекать дизайнера с самого начала разработки изделия. Если его позовут в самом конце, когда все детали и механизмы уже проработаны, у него не останется пространства для маневра, чтобы сделать вещь удобной для потребителя.

Для понимания того, как действуют ограничения в творческом процессе, представьте себе скульптора, работающего с гранитной глыбой. Гранит отчаянно сопротивляется — это очень твердый материал, и из него крайне сложно сделать что-либо плохое. Вытесать из него хорошее тоже нелегко, но плохого результата добиться не в пример сложнее.

Совсем другое дело — пластилин. Из этой бесхребетной субстанции вылепить плохое легче легкого. Без каких-либо усилий из пластилина можно соорудить огромное количество плохих работ. Материал сам по себе не оказывает никакого противодействия, и единственным источником дисциплины может быть только сознание самого автора.

Древние ацтеки знали, что такое алкоголь. Людям, не достигшим пятидесятилетнего возраста, пить спиртное запрещалось под страхом смерти — ацтеки считали, что только зрелый мужчина заслужил право высвободить свой дух и получить возможность для самовыражения. Я считаю, что пластилин и аэрограф можно давать в руки только пятидесятилетним.

Давным-давно Льюис Мамфорд [12] писал: «В обществе, которому неведомы другие идеалы, трата денег становится главным источником удовольствия и в конце концов превращается в общественную обязанность».