Закрытые. Жизнь гомосексуалов в Советском Союзе

Погода по-прежнему действует мне на нервы. Так же на меня действует и уж очень низкий уровень культуры наших артистов. Я все время пытаюсь понять, отчего это происходит. Смысл всех их разговоров в конечном счете сводится к похабщине, двусмысленности, анекдоту. Такая «тема» их удовлетворяет и одинаково интересна и мужчинам, и женщинам. При всем моем, как все считают, «глубоком моральном падении» мне никогда не придет в голову сказать в компании нечто подобное, от их разговоров мне, человеку 50 лет, делается как-то совестно и тошнотворно. А эти люди – мужья и жены – считаются не нарушающими норм общественной морали. Черт бы побрал такую мораль и этику! Это настоящее ханжество и лицемерие, которое приведет в конечном итоге к упадку и вырождению личности. Нет, как можно подальше держаться от них, как можно меньше точек соприкосновения с ними .

Я без ума от одного человека. Как мне хочется хоть раз, хоть на одно мгновение заглянуть в глубину этих глаз. Почему они встали на моем пути? Опять эти зеленые глаза. Как бы я носил на руках этого человека. Почему это так бывает? Появился один человек, и больше нет на свете ничего святого. Он один заполонил все. Кто этот человек, никто никогда не узнает. Но я полюбил, как мальчишка, как влюбленная девушка. И ничего от человека не надо. Глядеть в зеленые его глаза, без устали, часами. Сколько лет прошло, когда вновь появились эти роковые зеленые глаза, почти тридцать лет. И в душе снова бушует ураган, словно наступила весна, расцвела сирень, и ты стоишь перед огромным букетом чудесной белой сирени, только что распустившейся, вдыхаешь аромат и боишься дотронуться до благоухающих чудесных белых молодых лепестков. Хочется встать на колени перед этим букетом, и прикоснуться губами, и целовать, целовать без устали цветы, пить их нектар, как было тридцать лет тому назад. Только одному человеку я дам прочитать эти безумные строки. Жизнь наша устроена совершенно иначе, и потому невозможно жить так, как ты хочешь. Хотя в той жизни, которой я хочу жить, ничего сверхъестественного нет. Есть настоящая, хорошая дружба и полное доверие друг к другу, скрепленное проявлением крепкого чувства такой силы, перед которой отступят и страсти, и любовь. Нежность и дружба сильнее страсти и любви. Крепкое рукопожатие после проявления капли нежности и дружбы – и жизнь станет совсем иной. Я пишу эти строки и заливаюсь слезами: неужели моя мечта не сбудется и мне не удастся прикоснуться к букету юности и силы? Если бы в жизни было бы иначе, какой был бы оказан ему культ личности. Ведь это зеленые глаза .

Однажды ночью после концерта, уже после месячного концертирования, в каком-то городе в гостинице в номере была одна широкая постель, а другая приставная койка. Он сказал, чтобы я шел к нему на кровать. «Расскажи, как ты любишь? Я знаю, что я тебе нравлюсь, а ты мне тоже нравишься. Но какой ты, расскажи откровенно, а я расскажу, какой я. Как ты раньше жил?» Я все ему откровенно рассказал. Он меня крепко, до боли обнял и, поцеловав, сказал: «Сегодня спи, а завтра будем разговаривать» .