Ка, или Тайные, но истинные истории искусства

Когда-то Мишель Монтень написал свои «Опыты»— ого-го!
Было это давно, но ничуть не увяло.
Вот, например: «Меня иногда спрашивают, к какой деятельности я считаю себя наиболее способным.
— Ни к какой, — отвечаю я и радуюсь, что не умею делать ничего, что бы могло превратить меня в раба другого человека».

Задача всемирной богемы — выход из убожества буржуазного прогресса в дикий лес жизнетворчества

падаете перед нею ниц, пляшете, сжимаете её в руках, целуете, рвёте в клочья, отворачиваетесь в смятении, подрисовываете ей усики, заумно воркуете — то есть вступаете с ней в самые задушевные, а подчас и загадочно-тесные, странные отношения

Некалендарный праздник образотворчества превратился в безотрадные будни зрелища.

Фуко думал о том же: жизнь как произведение искусства.

И Пушкин, и Хлебников тоже.

Какая верная мысль — но как этого добиться?

Греки окружали себя искусством: амфорами, статуями, живописью, мозаиками.

Это был правильный метод: смотри на искусство — и живи так же.

Когда в тебе гибнет Идиот, ты — мёртвый удод или патриот.

Прекрасен анекдот, ходивший о Дюрере при его жизни.
Написал однажды Альбрехт автопортрет и выставил сушиться на солнце.
К картине подбежал пёс художника — и стал лизать полотно, приняв его за живого хозяина.
Следы собачьего языка якобы и сейчас заметны на автопортрете.
Это тоже — столкновение сил!
Как сказал Хорхе Луис Борхес: «Дай душу собакам, дай бисер свиньям, самое главное — дай».

Как сказал мыслитель: «Я должен быть с мёртвыми, если только хочу жить; вы же живёте в других условиях».

Но, как сказал Лоренцо Валла, истина есть знание противоречивости вещей, а ложь — нехватка такого знания.

Наилучшим, по-моему, является тот образ