Застолье Петра Вайля

Когда мы переехали в Прагу и он стал редактором Русской службы, он приходил и говорил: “Боже мой, меня окружает тупое зверье!” Это его любимая фраза, которую знали все сотрудники. И: “Как я устал!” Главная его радость отключения – завести какую-нибудь оперу Верди или Доницетти и встать готовить. Это был отдых.

Вайль никогда ничему не учил, но всегда был готов поделиться стаканом вина, сведениями из жизни древних римлян, наиновейшим российским фильмом, фотографиями и рыбой с Камчатки, картой Венеции или воспоминанием о Бродском – словом, всем, что интересовало его, а значит – образом жизни, воззрением на мир.

В том, кажется, и задача, сверхзадача Старого города – дать тебе ощутить преемственность, лишить исторического одиночества, почувствовать себя звеном цепочки.

П. В. Ну проще пареной репы – Бродский да Довлатов.
И. Т. Что такое был Довлатов? Был ли он то, что о нем сказано коллективно?
П. В. Нет, конечно. Тут стремительное сотворение мифа.
И. Т. В каком направлении его увел миф?
П. В. В направлении невиданной душевной красоты и благородства.

Людей можно разделить на тех, которые живут, и тех, которые строят жизнь. Я отношусь к первым. Больше того, люди, которые строят жизнь, у меня вызывают недоверие. За этим всегда кроется неуверенность и неправда. И плюс к этому – наглость. Потому что это попытка взять на себя больше, чем человеку дано

Все, что заложено в христианстве, – заложено и в обычной человеческой морали. Неконкретное религиозное чувство у меня, конечно, есть, но оно выражается в безусловном и крепнущем с годами доверии к потоку жизни.

Мне пришло в голову, что в знаменитой формуле Достоевского “Красота спасет мир” речь идет о том, что красота спасет мир от разума. Вот что имеется в виду! Потому что все внедренные в практику попытки устроить жизнь только по правилам разума и логики неизменно приводят в тупик, это в лучшем случае, или к катастрофе, к каким-нибудь магаданам, освенцимам, чернобылям, на массовом или личном уровнях. Достоевский именно это имел в виду: сокрушительный рациональный разум откорректирует красота, то есть некая неведомая, неисчислимая, иррациональная сила. Не строить жизнь надо, а жить.

Я убежден: во всем, что касается жизни, – чем больше точек, тем точнее график. Поэтому чем больше вижу жизненных укладов, тем точнее осознаю свой.

, скажем, поэты: Овидий, Пушкин, Бродский. Прозаики – Гоголь, Чехов, Джойс. Это я воспринимаю как свое.

И. Т. Джойса вы, конечно, подразумеваете в русском переводе?

П. В. “Дублинцы” и “Портрет художника в юности” – по-английски. “Улисса” в оригинале я воспринимаю только кусками, держа в руках русский перевод.

И. Т. Продолжим тройки.

П. В. Драматургия: Аристофан, Шекспир, Чехов. Композиторы: Бах, Верди, Малер. Художники: Беллини, Брейгель, Вермеер.

Интеллигент – это человек, чьи интеллектуальные, духовные и душевные интересы выходят за пределы работы и семьи.