Падение дома Эшер

— Я погибну, — говорил он, — я должен погибнуть от этого жалкого безумия. Так, так, а не иначе, суждено мне погибнуть. Я страшусь будущих событий, не их самих, а их последствий. Дрожу при мысли о самых обыденных происшествиях, потому что они могут повлиять на это возбуждение невыносимое. Боюсь не столько самой опасности, сколько ее неизбежного следствия — ужаса. Чувствую, что это развинченное, это жалкое состояние, рано или поздно кончится потерей рассудка и жизни в борьбе со зловещим призраком — страхом!

противоречивый закон всех душевных движений, в основе которых лежит чувство ужаса.

То была леденящая, ноющая, сосущая боль сердца, безотрадная пустота в мыслях, полное бессилие воображения настроить душу на более возвышенный лад.

Боюсь не столько самой опасности, сколько ее неизбежного следствия — ужаса.

Его сердце — висящая лютня,

Лишь дотронуться — она зазвучит.

с чувством гнетущим, которое могу сравнить только с пробуждением курильщика опиума, с горьким возвращением к обыденной жизни, когда завеса спадает с глаз, и презренная действительность обнажается во всем своем безобразии.

Весь тот день — серый, темный, тихий осенний день — под низко нависшими свинцовыми тучами — я ехал верхом по необычайно пустынной местности и, наконец, когда вечерние тени легли на землю, очутился перед унылой усадьбой Эшера. Не знаю, почему, но, при первом взгляде на нее, невыносимая тоска проникла мне в душу.

с чувством гнетущим, которое могу сравнить только с пробуждением курильщика опиума,

Vigiliae Mortuorum secundum Chorum Ecclesiae Maguntinae.

Его сердце — висящая лютня,
Лишь дотронуться — она зазвучит.
Беранже.