Фрайди

Компьютер может стать полностью разумным — какие сомнения?! Доведите его до уровня сложности, идентичного человеческому мозгу, и ему придется стать разумным. Но то­гда он осознает, что он — не человек. Потом он обнаружит, что никогда не станет человеком и все, что он может, — это сидеть и подчиняться человеческим приказам... И тогда он сходит с ума. — Я пожала плечами. — Это неразрешимая дилемма. Он не может быть человеком, и никогда не сможет.

Человек — не мыслящее животное; это животное, пытающееся дать всему разумное объяснение

Оглянись вокруг, большинство людей пользуются этой способностью вполне эффективно, чтобы добраться до лавочки на углу и вернуться, не сломав ногу. Если средний человек вообще мыслит, он совершает глупые поступки, так как делает выводы из одного-единственного факта. Он пользуется однозначной логикой «или-или», чтобы прийти к своим неверным выводам. Когда он голоден, нездоров или лично заинтересован в ответе, он не в состоянии пользоваться никакой логикой и отбрасывает наблюдаемый факт с такой же легкостью, с какой снова и снова принимает желаемое за действительное. Он принимает чудеса техники, созданные более развитыми людьми, без малейшего удивления или восхищения, точно так же, как котенок принимает блюдечко с молоком. Далекий от того, чтобы стремиться к мышлению высшего порядка, он даже не ведает, что такое мышление существует. Собственные мыслительные процессы он ценит ничуть не ниже, чем процессы гения уровня Эйнштейна. Человек — не мыслящее животное; это животное, пытающееся дать всему разумное объяснение.
Для объяснения Вселенной, которая пугает и удивляет его, он прибегает к гаданию на цифрах, к астрологии, религии и другим нелепым способам свихнуться. Раз уж он приемлет столь заведомую ерунду, факты для него значения не имеют, даже если вопрос стоит о его собственной жизни. Джо, тяжелее всего осознать бездонную глубину человеческой глупости.

Вообще, тем, кто счастлив, некогда писать дневники, они слишком заняты жизнью.

Любой человек, способный изучить скоростную речь, имеет как минимум в три раза больше фактического времени

один фонетический символ стал эквивалент­ным целому слову в «нормальном» языке, одно слово ско­ростной речи сделалось равнозначным целому предложению. В результате язык стал выучиваться буквенными единицами скорее, чем словесными, — но каждое слово произносилось и выслушивалось как единое структурное целое.

не мог постичь этот язык, пока не научился слышать, обучаясь говорить. Он трудился до изнеможения,

Мир, то есть континуум, известный науке и включающий всю человеческую деятельность, не содержит «понятий-существительных» и «понятий-глаголов»; он содержит явления пространства-времени и отношения между ними.

Преимущество языка, приближенное к истинной сущности мира или к чему-то более похожему на сущность, подоб­но преимуществу ведения расходных книг арабскими цифрами, а не римскими.

Так как «нормальные» языки берут свое начало во временах суеверий и невежества, они неизбежно унаследовали неверные структуры или ошибочные представления о мире. По-английски можно логически мыслить только с чрезвычайным усилием, настолько он несовершенен как ментальный инструмент. Например, глагол «быть» в анг­лийском имеет двадцать одно самостоятельное значение, каж­дое из которых вовсе не соответствует факту бытия.