Было тепло, но по телу бежали мурашки. Шимп, оскалившись, стиснул зубы, разжал, и зубы выбили дробь. Он побежал вслед охотникам, остановился, побежал, забегал кругами. Снова остановился, обхватил руками плечи. По лицу потекли слезы, но Шимп не издал ни звука. Что-то было не так и с ним, и со всем окружающим миром, все переменилось, но он не знал для этого слов, не умел принимать решения. Он не был стар, не был болен; но он остался один.