Белый верх — темный низ

Потому что сочувствовать жертвам, находясь в ряду жертв, слишком сложно. Ты так устаешь от внимания своих мучителей, что, когда их внимание вдруг смещается на кого-то другого, ты испытываешь отвратительную радость. Да еще и пытаешься себя убедить, что гадские одноклассники могут быть в чем-то правы! Солидарность жертв достигается очень сложно, думаю я теперь.

когда Хрущев это сделал, сталинские останки немножко наказали — вынесли из Мавзолея

Возрождение древних обычаев мумификации в эпоху открытия атома и электрификации («Социализм есть советская власть плюс электрификация всей страны», — сказал вождь революции Владимир Ильич Ленин) — одного этого было бы предостаточно!

До этого был Отец народов Сталин. Отец… Он как Бог-отец. На месте страны с сохой (так говорили про Россию сразу после Великой Октябрьской социалистической революции: это страна крестьянская) он создал державу с развитой индустрией: земля покрылась заводами и гидроэлектростанциями, судоходные реки соединились каналами, первобытная дикость тайги содрогнулась от визга пилы. Он раздвинул границы страны. Он привел в движенье народы, смешивая языки. Своей карающей дланью он поразил врагов — как внутренних, так и внешних. Он отделил свет от тьмы. И не было ему равных и в милости, и в гневе… до ХХ съезда партии…

Может ли Гарри Поттер, который полвека спустя стал пользоваться «порталами», сравниться с «нашей» Хаврошечкой

если ты умеешь «правильно желать вслух», это не значит, что у тебя нет невысказанных желаний.

их жизни «перетекли» в настоящее и вплетены в твою жизнь, и что их прошлое — часть вашего общего настоящего. Что их прошлая жизнь что-то делает и с тобой…

1948-й — год кампании против «космополитов». «Космополиты» — те, у кого имелись «родственники за границей», или те, кого обвиняли в «преклонении перед Западом». (Бывшие союзники СССР по войне с Гитлером стали теперь злейшими врагами.) В Министерстве государственной безопас­ности снова дали ход делам «ешеботников»: все ранее амнистированные подлежали аресту.

Но дедушки «не было дома»: бабушка предъявила пришедшим за ним похоронку.

А когда «те» ушли, она сказала своим сыновьям, Семе 13 лет и Леве 10 лет:

— Ваш отец погиб на войне. Это лучшее из всего, что он мог для вас сделать.

Но я учила девочку, игравшую букву Я, топать ногой и кричать:

— Не хочу стоять в ряду — быть желаю на виду!

А мораль сказки заключалась в том, что все должны стоять в ряду и ходить строем; вылезать из ряда недопустимо. Буква Я, внезапно осознавшая себя «местоимением», поступила неправильно, проявила редкую несознательность, пренебрегла основополагающим правилом: общественное выше личного. И тогда другие буквы высмеяли Я и указали бунтарке ее место. Так прямо и сказали:

— Встань на место!

Первая мировая за войну вообще не считалась. Она как будто вообще не имела к нам отношения — как и вся история до 1917 года!