bookmate game
Дирк Уффельманн

Дискурсы Владимира Сорокина

Сообщить о появлении
Загрузите файл EPUB или FB2 на Букмейт — и начинайте читать книгу бесплатно. Как загрузить книгу?
Владимир Сорокин — один из самых ярких представителей русского постмодернизма, тексты которого часто вызывают бурную читательскую и критическую реакцию из‐за обилия обсценной лексики, сцен секса и насилия. В своей монографии немецкий русист Дирк Уффельманн впервые анализирует все основные произведения Владимира Сорокина — от «Очереди» и «Романа» до «Метели» и «Теллурии». Автор показывает, как, черпая сюжеты из русской классики XIX века и соцреализма, обращаясь к популярной культуре и националистической риторике, Сорокин остается верен установке на расщепление чужих дискурсов. Автор комплексно подходит к эволюции письма Сорокина — некогда «сдержанного молодого человека», поразившего круг концептуалистов «неслыханным надругательством над советскими эстетическими нормами», впоследствии — скандального автора, чьи книги бросала в пенопластовый унитаз прокремлёвская молодежь, а ныне — живого классика, которого постоянно называют провидцем. Дирк Уффельманн — профессор Института славистики Гисенского университета им. Юстуса Либиха.
Эта книга сейчас недоступна
371 бумажная страница
Год выхода издания
2021
Уже прочитали? Что скажете?
👍👎

Цитаты

  • Игорь Кириенковцитирует3 года назад
    Подобно ритуальному американскому приветствию how are you?, не предполагающему серьезной беседы, русское «нормально» воспринимается иностранцами как нечто шаблонное, бессодержательное, неизобретательное и к тому же указывающее на нежелание продолжать разговор. Русскоговорящие за пределами Российской Федерации усматривают в нем даже отпечаток советского империализма.
  • Неля Каравановацитирует2 года назад
    Маленького мельника можно рассматривать как материализованную метафору типичного для русской литературы «маленького человека»1197, а великан, его противоположность — материализованная метафора «великой силы народа», — мертв.
  • Olga Kondrahinaцитирует2 года назад
    отличие от фрагмента «Падёж» из «Нормы», «Романа» (см. пятую главу), по большей части представляющего собой «текст преступника» (Tätertext)349, и множества других сцен жестокости, всегда изображенных с точки зрения того, кто совершает насилие, «Тридцатая любовь Марины» по контрасту представляет собой «текст жертвы» (Opfertext)350, где преобладает именно перспектива того, на кого насилие направлено.

На полках

fb2epub
Перетащите файлы сюда, не более 5 за один раз