Срединный пилотаж

Срединный путь – путь ухода от борьбы.

Одно я знаю точно: ты знал. Знал что-то такое, что помогало тебе спокойно относиться ко всему на свете. Спокойно, почти равнодушно, но ты использовал в этой жизни все, что тебя окружало, для получения одного только наслаждения в самых невероятных его проявлениях. Это я постичь не могла. Это-то в тебе меня и привлекало. И тайну этого восприятия жизни ты унес с собой.

Но почему ты был таким плохим учителем? Или это я была плохой ученицей? Ты ведь не умел ничего скрывать. С удовольствием рассказывал свои мистические заморочки. Черт бы подрал это твое вечное удовольствие! Это же невозможно

– вся жизнь в кайфе

Да и вообще, ширяться без культуры – сторчаться без пизды!
Понял, торчалка доморощенная?
А то «догнаться, догнаться»: Хуй тебе, а не «догнаться»!..

Поставил винта.
Глюки толпятся вокруг –
Не надо и звать…

Пошел Блим Кололей на Лубянку за салом и компотом, ибо его личного бырыгу постремали и вскоре должен он был переехать в места, где всякого ширева-курева на порядок больше, чем в обычном мире, а именно – в наркотзону.

С тех пор, пока не удалось скопить бабло на новый толчок, Блим Кололей и Клочкед ходили срать на лестницу в мусоропровод.
Вот, теперь, наконец, все!

За три халявных банки Седайко Стюмчек мог… Мог Седайко Стюмчек… Да он и сам не знал, что он мог за такое сделать! Все! Или почти все. За исключением одного – подставиться…

– Пошел восьмой час увлекательнейшего зашира. – Сообщило радио за стенкой голосом Озерова и Чевеид Снатайко понял, что его мощно глючит. – Российскую команду представляет Мастер Винта международного класса Чевеид Снатайко. Идут уже пятые сутки невиданного марафона…

В поле зрения Чевеида Снатайко плавали передозные мушки. Соседи по вагону подозрительно косились на мужика в непроницаемо-черных очках из-под которых лился густой лиловатый пот. «Ленинский проспект» и «Психоделическую» Чевеид Снатайко проехал вцепившись обеими руками в сумку с драгоценным содержимым. К «Профсоюзной» до него дошло, что так он лишь привлекает к себе внимание. Но было уже поздно. Период ненавязчивого внимания прошел и уже весь вагон беззастенчиво выпялился на Чевеида Снатайко. Мужики, тетки, старики, старухи, сраные обоеполые дети, все выпучив буркалы рассматривали экзотическое псевдочеловеческое существо называемое вульгарно наркоман… Или вульгарно называемое наркоман? Или называемое наркоман, вульгарно?..

Сделал Навотно Стоечко из рубахи мешок, сгреб, режась битыми стеклами в нее ВСЁ. Вообще всё, что на дне мусорки было.
И вот… Идет он. На плече – мешок из рубахи. Из мешка течет эфедрин и на асфальт капает. А Навотно Стоечко держит его раскровяненными руками и идет. Идет… Идет… Идет…
И ни один мент его не постремал. И вообще, ни одна тварь поганая не обратила внимания ни на вид его наркоманский, ни на ношу его… Еще больше наркоманскую.