Лица

Жизнь — цепочка крошечных и незаметных событий, которые могут переехать человека, если упустить из виду хотя бы одно из них.

В панике она подумала, что это слишком — состоять в браке сразу с целым человеком.

Меня не интересует мир вокруг. Я хочу писать и читать, хочу быть самой собой.

Миру не стоило ее бояться — она сама боялась мира.

Она потрясла пальцами, чтобы лак поскорее высох. Через распахнутую стеклянную дверь было видно, как Гитте двигается вдоль полок в ее кабинете. Каждый день та обнюхивала книги, точь-в-точь как собака обнюхивает деревья или камни в поисках запаха, который заставит ее задрать лапу. С безошибочным инстинктивным чутьем и изысканной ловкостью она высасывала соки и сплевывала ошкурки. Рильке, Пруст, Джойс, Вирджиния Вулф — все принадлежали ей, и она не намеревалась

— Огонь, по ночам горящий, — с ненавистью усмехнулся Герт, и Гитте продолжила:
— Полыхает он для тебя одного.

Но словно всё произошло с кем-то, кого я совсем не знаю, если понимаешь, о чем я.

Можно было спокойно размышлять над смыслом слов, не боясь, что у них появятся новые значения, прежде чем спадет пелена тьмы.

К вечеру становилось немного лучше. Удавалось, осторожно разгладив, рассматривать его в надежде когда-нибудь снова увидеть, словно незаконченный пестрый гобелен, чей узор, возможно, однажды проступит.

Миру не стоило ее бояться — она сама боялась мира.