Бесы. Приключения русской литературы и людей, которые ее читают
- Правообладатель
- Издательство АСТ
- Переводчик
- Глеб Григорьев
Впечатления
- Лиля Хакимуллинаделится впечатлением5 лет назад
👍Worth reading🎯WorthwhileАмериканка турецкого происхождения рассказывает о своей любви к русской литературе и связанными с этим фактом событиями
- Татьяна Киселеваделится впечатлением3 года назад
👍Worth readingПохоже, что это модная сейчас история: взгляд иностранок на русскую литературу и ее переплетения с жизнью.
Ну что ж, получается и правда забавно: взглянуть и на наш быт,и на до боли знакомые истории про писателей, и на из творчество со стороны. Удивительное это зрелище! Частно говоря, всё-таки гордость берет верх и так и хочется сказать: да,мы такие! И да, мы во всем этом жили и живём.
Данная книга,в отличие от Вив Гроскоп, затрагивает ещё и Узбекистан и узбекскую литературу, а это что-то по-настоящему экзотическое даже для среднего российского читателя - Критик-нытикделится впечатлением4 года назад
👍Worth readingДовольно большую часть книги занимают приключения автора, о которых не так интересно читать, как например, о исторических параллелях и совпадениях в жизни Бабеля, Чехова, Достоевского, Толстого. Есть весьма оригинальные мысли, как всегда у славистов из-зарубежа наиболее всежий взгляд, чем у отечественных. Пару фактов о Бабеле, например, по-другому открыли мне его прозу. Пошла перечитывать с этим знанием.
Цитаты
- Валерия Фроловацитирует4 года назад
Дворец Анны – уродливая кристаллизация той мучительной тревоги, что заставляет писателей от Купера до Толстого и Манна сводить на нет свои самые увлекательные страницы, тревоги о том, что литература – искусство, требующее времени и уединения больше, чем какое-либо другое из искусств, – есть нечто непоправимо тщетное, бесполезное и аморальное. - Валерия Фроловацитирует4 года назадПреподавателем был благожелательный еврей-романист с бородкой как у Иисуса, с тягой к русской литературе и с меланхоличным чувством юмора; однажды прямо на уроке он вдруг «осознал» истину о человеческой смертности. Он показывал на каждого из нас, сидящих за круглым столом, и говорил: «Вы умрете. И вы умрете. И вы». До сих пор помню выражение лица одного из моих однокашников, добродушного отпрыска семейства Кеннеди, который все время писал одну и ту же историю – о вечно занятом корпоративном юристе, забросившем свою жену. Лицо было обалделым.
- klucharevaцитирует6 лет назад
Летом новобрачные решили перебраться в Швейцарию, но Достоевский не смог преодолеть соблазн и сделал остановку в Баден-Бадене. В перерывах между эпилептическими припадками он успел не только спустить почти все украшения Анны, но и нажить смертельного врага в лице давнего баденского обитателя Ивана Тургенева.
