Мемуары

Итальянцы еще сравнительно недавно делили день не на половины по 12 часов, а на все 24 часа, начиная с 6 часов вечера, так что 7 часов утра приходилось на 13 часов, полдень — 18 часов, 6 часов вечера — 24 часа.

«Вы можете изменить законы народа, ограничить его свободу, но бойтесь касаться его удовольствий»

30 или 40 лет длится героическая эпоха этих крупных гениев наглости и мистического актерства в Европе, а затем она изживает себя через наиболее законченный свой тип, наиболее совершенный свой идеал — поистине демонического авантюриста. Ибо Наполеон действует всерьез там, где эти мелкие шарлатаны только играли, он величавым жестом захватывает то, чем они только лакомились и к чему лишь притрагивались.

Кажется, что Россия есть страна, где полы перепутались; женщины управляют, женщины председательствуют в ученых обществах, женщины участвуют в администрации и в дипломатии. Не достает лишь одного этой стране, одной лишь привилегии этим красавицам: быть во главе войска.

Я не был красив, но во мне было нечто, что стоит гораздо больше, что-то неуловимое, располагавшее к симпатии, и я чувствовал себя способным на многое. Я знал, что Рим — единственный город, где человек, не обладающий ничем, может достигнуть всего. Эта мысль воодушевляла меня, необузданное самолюбие, поощряемое моей неопытностью, увеличивало мою уверенность. Человек, желающий добиться успеха в этой древней столице мира, должен быть чутким хамелеоном, способным воспринимать все цвета окружающей его атмосферы, Протеем, умеющим менять свои формы. Он должен быть изворотливым, вкрадчивым, скрытным, непроницаемым, зачастую подлым, притворно чистосердечным, казаться менее осведомленным, чем это есть на самом деле, оставаться холодным, как камень, там, где другой пылал бы огнем

не был красив, но во мне было нечто, что стоит гораздо больше, что-то неуловимое, располагавшее к симпатии, и я чувствовал себя способным на многое. Я знал, что Рим — единственный город, где человек, не обладающий ничем, может достигнуть всего. Эта мысль воодушевляла меня, необузданное самолюбие, поощряемое моей неопытностью, увеличивало мою уверенность. Человек, желающий добиться успеха в этой древней столице мира, должен быть чутким хамелеоном, способным воспринимать все цвета окружающей его атмосферы, Протеем, умеющим менять свои формы. Он должен быть изворотливым, вкрадчивым, скрытным, непроницаемым, зачастую подлым, притворно чистосердечным, казаться менее осведомленным, чем это есть на самом деле, оставаться холодным, как камень, там, где другой пылал бы огнем; и

Лотерея — итальянское изобретение. Возникнув в этой стране в XVI в., она получила распространение по всей Европе, и к XVIII в. государственные лотереи стали одним из способов пополнения казны. Суть числовой лотереи в том, что государство принимает на любые суммы пари, предложенные игроками за выход одного или нескольких чисел. Ставят или на то, что выиграет тот или другой из пяти номеров (простая ставка), или что выиграют два («амба»), три («терна»), четыре («кватерна»), или все пять из пяти («квинтерна»). Вероятность выигрыша при простой ставке в числовой лотерее равна 5:90 -1:18. При «амбе», «терне» и т. д. вероятность выигрыша еще более понижается.

XVIII век был веком маски. Но в Венеции маска стала почти что государственным учреждением, одним из последних серьезных созданий этого утратившего всякий серьезный смысл государства. С первого воскресения в октябре и до Рождества, с 6 января и до первого дня поста, в день св. Марка, в праздник Вознесения, в день выборов дожа и других должностных лиц каждому из венецианцев было позволено носить маску. В эти дни открыты театры, это карнавал, и он длится, таким образом, полгода… Все ходят в масках, начиная с дожа и кончая последней служанкой. В маске исполняют свои дела, защищают процессы, покупают рыбу, пишут, делают визиты. В маске можно все сказать и на все осмелиться; разрешенная Республикой маска находится под ее покровительством. Маскированным можно войти всюду, в салон, в канцелярию, в монастырь, на бал, во дворец, в Ридотто (знаменитый игорный дом, который стал подлинным центром венецианской жизни, его закрытие в 1774 году по постановлению сената было воспринято почти что как трагедия)… Маска, свеча и зеркало — вот образ Венеции XVIII века.

Славонцы — славянские подданные Венеции, жители Далматинского побережья, часто состояли в наемных войсках Венецианской Республики. Славонией называлась нынешняя южная часть Хорватии.

Разговор казался каким-то нелепым шаривари: тут можно было услыхать все татарские наречия, на которых говорят от Невы до Балканов.