Дневник гения

За последние два года я завершил четырнадцать работ, одна прекраснее другой.

И затем он превосходит самого себя.

А для тех, кто пишет целые тома о победной мощи бреда,- психоаналитиков и прочих специалистов — чтобы осчастливить их, скажу: горе тому, кто еще не увидел в стульях с маленькой подушкой, набитой гусиным пером, призрак кибернетической анальной скрипки — далиниевской машины для размышлений о будущем.

умал, что эти слова слишком банальны для Дали, что вызвало во мне чувство неудовлетворенности, которое подтолкнуло меня к уникальному изобретению, я сказал: "Подождите".

Снобизм заключался в способности поставить одних в такое положение, в которым другие быть не могли что приводило к тому, что, находясь рядом, те и другие ощущали собственную неполноценность. Во всех вариантах человеческих отношений всегда кроется возможность для абсолютного владения ситуацией.

Я уйду сразу после кофе. Мне нужно встретиться с сюрреалистами", которых я представлял как группу, более труднодоступную, чем аристократы, чем все, кого они знали, ибо сюрреалисты посылали мне оскорбительные письма, считали представителей высшего света ничего не понимающими идиотами. В то время снобизмом считалось сказать что-нибудь неожиданное для всех: "Я собираюсь на Плас Бланка, там у меня очень важная встреча с сюрреалистами".

А уж если я отправлялся куда-нибудь, то устраивал скандал, который тут же привлекал ко мне внимание, после чего я мгновенно исчезал. Но для меня снобизм, особенно в сюрреалистический период был по сути своеобразной тактикой, ибо, кроме Рене Кревеля, только меня принимали в свет

Ежегодно, в обязательном порядке, меня навещает какой-нибудь молодой человек, интересующийся моими делами. Пришедшему в это утро я сказал: "Чтобы обрести прочную репутацию в обществе, будучи наделенным талантом, стоит уже в юности нанести резкий удар по его устоям. Нужно также, подобно мне, быть снобом.

Но к вечеру я постепенно понял эту самую странную из моих ошибок. Я получаю удовольствие от своих ошибок. Гала знает, как можно исправить дефект, просто очистив холст картофелиной перед самой переработкой. Меня радует возможность раскрыть известные мне технические ухищрения, привлекая при этом и мои неудачи. Еще некоторое время я упиваюсь своим огрехом, потом прошу принести нечто столь же ирреальное, сколь и реальное одновременно — картофелину. Когда она появляется передо мной, я вздыхаю подобно Гете: наконец-то, я появился на свет.

Хорошо появляться на свет в ненастный грозовой день.

Если бы мне всегда удавалось писать только хорошо, я никогда не испытал бы чувства счастья. Кажется, ныне я

пребываю в том самом периоде зрелости, что и Гете, который, приехав в Рим, воскликнул: "Наконец-то Я появился на свет".