Элис Осман

если я не училась, мне казалось, что я зря трачу время.

Посреди собеседования в университете, к поступлению в который я готовилась последние десять лет, я вдруг поняла, что выбранный предмет меня совершенно не интересует. Потом я напрочь забыла, что хотела сказать, умение нести чушь изменило мне чуть ли не впервые в жизни — и я свела на нет все свои шансы попасть в Кембридж.

— Я не уверена, что вообще хочу поступать в университет.
— Но… Ты же так старалась, столько работала ради этого.
— Только потому, что думала, будто иначе нельзя, — объяснила я. — Ну и потому, что у меня хорошо получалось. К тому же я вбила себе в голову, что это единственный способ чего-то добиться в жизни. Но… я ошибалась.

— Просто… — Я мотнула головой. — Я понятия не имею, о чем он думает. Где-то девяносто девять процентов времени.

— Видимо, такой уж он человек.

— Какой?

— Который взвешивает каждое слово. — Мама сложила руки на груди. — И ничего не скажет, пока ты не спросишь.

— Он тебе нравится?

Я моргнула, не уверенная, что правильно поняла вопрос.

— Ну да, это же очевидно.

— Нет, я в смысле, он тебе нравится?

— О! — Я снова моргнула. — Как-то не думала об этом.

Зато теперь появился повод подумать. И, поразмыслив, я пришла к выводу, что в этом смысле Алед мне совсем не нравился. Но это не имело значения.

— Нет, — сказала я маме. — И это к делу не относится.

После памятного разговора в прихожей мы какое-то время не виделись, зато активно переписывались в фейсбуке. Робкие «как дела?» быстро сменились яростными обсуждениями разных телешоу, и хотя мы с Аледом всего два раза зависали вместе, это не мешало нам общаться как друзьям. Друзьям, которые не знают друг о друге почти ничего — кроме самых важных секретов.

Я просто хотела расставить все точки над i, прежде чем мы продолжим.

Вы, наверное, думаете, что мы с Аледом Ластом влюбимся и все такое. Потому что он мальчик, а я девочка.

Предупреждаю сразу: нет, этого не случится.

Вот и все.

Но его комната оказалась настоящей сказочной пещерой с сокровищами. Остальной дом был оформлен в кремовых и коричневых тонах, а тут стены скрывались под слоем постеров, на потолке было нарисовано звездное небо, а под потолком мигали гирлянды; у окна зеленели живые растения. Еще мне сразу бросилась в глаза белая доска в завитушках записей — и четыре кресла-мешка.

А на кровати лежало покрывало с изображением ночного города.

— Не знаю. — Алед пожал плечами. — Иногда мне кажется, если все перестанут со мной общаться, я просто замолчу навсегда.

— И то правда. — Он вытащил руку из-под покрывала и похлопал меня по макушке. — И я в тебя платонически влюблен.

— Я так понимаю, «платонически влюблен» — это аналог «я не гей, если что» для традиционных отношений? Но жест я оценила.

— Теперь ты дашь мне сэндвич?

— Еще рано. Мне нужно достичь идеальной гармонии сыра и чипсов.

Мне всегда казалось, что Алед выглядит круче меня, а ему — что наоборот.