Ронен Бергман

Использование политических убийств ставит государства перед двумя очень трудными дилеммами. Первая: эффективны ли эти убийства? Может ли ликвидация индивидуума или группы людей сделать наш мир безопаснее? Вторая: оправданны ли такие убийства с моральной и юридической точек зрения? Допустимо ли для страны в этическом и правовом плане использование самого тяжкого преступления — предумышленного лишения человека жизни — в целях защиты своих граждан?

Вывод ужасен. Оказывается, можно взять любого человека и превратить в убийцу»

Помимо тяжелых жилищных условий, вновь прибывшие иммигранты должны были противостоять унижающему их отношению со стороны «ветеранов». Сабры, то есть родившиеся в Израиле евреи, смотрели на беженцев с презрением. Они обвиняли приехавших в том, что вместо борьбы с нацизмом те безропотно заходили в газовые камеры, как овцы на убой

книга об истории «целевых» убийств, осуществлявшихся во имя благополучия государства

Если кто-то придет убить тебя,

Восстань и убей его первым.

Вавилонский Талмуд,

«Есть определенные преимущества в том, что у человека иногда болит спина, — начал Даган свое выступление. — По крайней мере, врач выписывает вам подтверждение, что вы не бесхребетный»

Допустимо ли для страны в этическом и правовом плане использование самого тяжкого преступления — предумышленного лишения человека жизни — в целях защиты своих граждан?

Уроки, вынесенные новыми евреями Палестины из холокоста, состояли в следующем: еврейский народ будет всегда находиться под угрозой уничтожения; полагаться на других в защите евреев нельзя; и единственным путем обеспечения еврейскому народу такой защиты является создание независимого государства. Народ, живущий с ощущением постоянной угрозы уничтожения, будет принимать любые, даже крайние меры для того, чтобы обрести безопасность, и при этом в минимальной мере руководствоваться международными законами и нормами, если вообще будет их соблюдать.

Главный военный защитник военной прокуратуры был кооптирован в состав постоянного совещания Генерального штаба и сделан участником секретных консультаций по вопросам безопасности.

Халуц, сам в прошлом военный летчик, добавил: «Если вы хотите узнать, что я испытываю, сбрасывая бомбу, я вам скажу: ощущаю небольшое подрагивание крыла через секунду после того, как бомба отрывается от него. И больше ничего. Это то, что я чувствую»