Анри Шарьер

Друга не приглашают, он приходит сам, когда захочет. Если у твоего друга есть дом, то это и твой дом. Пригласить друга — значит оскорбить его, уравнять с теми, кто не может прийти без приглашения.

Всегда забавно слушать, когда собеседник рассказывает вам истории с единственной целью — навешать вам лапшу на уши.

Сейчас ночная жизнь Каракаса становится день ото дня все более и более пошлой, теряет свою богемность, которая в про­шлом придавала ей шарм. Не тот пошел народ. У новых посетителей не хватает культуры и светскости привилегированного сословия.

не признавал другого солнца, кроме солн­ца электрических лампочек

за версту несло богемой, мятежным духом и авангардизмом.

надо всегда быть молодым душой и телом, чтобы в минуту эмоционального потрясения не сдохнуть от сердечного приступа или не впасть в безу­мие и не закричать от избытка чувств.

Мой отец воевал вместе с французами и вместе с марокканцами. Но всегда находился какой-нибудь идиот, будь то француз или араб, кто обзывал его грязным иудеем.
— Согласен, но по одному человеку нельзя судить о нации!
— Верно, но когда рискуешь жизнью и носишь форму армии этой нации, тогда и относиться к тебе должны, как к другим.

Зачем арабы хотят развязать с нами войну? — добавляет он, так как слухи о войне в конце мая тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года всерьез начинают будоражить население. — Чтобы отобрать пустыни, которые мы превратили в плодородные земли? А разве у них мало необработанной земли на их собственной территории? Они говорят о свободе арабского мира и своей независимости, но, развязывая войну в надежде победить, они отдаются в руки русских. Неужели русский меньше отличается от араба, чем еврей? По сути, араб и еврей — двоюродные братья.

«А ты ведь даже не попытался написать свои мемуары, сразу сдулся. Как некрасиво с твоей стороны!»

как и у некоторых американских бизнесменов, его сердце бьется только в такт звонкой монете.