Рагим Джафаров

— Что ты имеешь в виду?
— Что можно совершать поступки для достижения результата в обучении, а можно заботиться о том, как бы друг друга не обидеть.
— И ты считаешь, что одно исключает другое?
— Абсолютно. Обида — часть закалки. Либо ты научишься с нею справляться, либо даже не пытайся жить.

— А как именно ты выбирал, вокруг кого надо сплотить коллектив?
Костя в очередной раз посмотрел на Дашу как на дуру.
— Ну, у меня был сложный выбор между мной и Матвеем. Прям разрывался. Матвей обладает рядом уникальных командных качеств.
— Каких? — чувствуя подвох, все же спросила Даша.
— Ест грязь, например, — фыркнул Костя. — Ты перебарщиваешь с уровнем глупости вопросов.

Детские травмы ужасны до тех пор, пока мы не осознаем, что нанесли их себе сами, приняв решение исчезнуть, быть хорошим ребенком, быть сильным, всегда слушать маму и так далее. Ответственность лежит на нас самих. И принимаем мы это решение не только и не столько под давлением родителей, сколько из желания получить их любовь. Нет, даже не любовь, а ее проявления. Мы продаемся за одобрение, если угодно. Это можно назвать сделкой с дьяволом, ибо, принимая такое решение, мы продаем душу за любовь, но при этом лишаемся возможности любить. Предаем себя, решив быть теми, кем не являемся. Ты ведь не будешь спорить, что человек, который не любит себя, не может по-настоящему любить других?

Так или иначе, у человека должно быть право уйти. Наверное, это главное из всех возможных прав. Уйти из отношений, дав возможность партнеру и себе быть счастливыми, уйти с работы, уйти оттуда, где тебе не рады. Неважно. Иногда уйти — значит дать шанс занять твое место тому, кто будет полезнее, нужнее.

Теперь я понимаю, почему когда-то эта планета была тюрьмой. Местное общество ломает всех. Оно даже из меня сделало… слизняка

– Вы хотите нас обидеть?

– О, не принимайте на свой счет, я хочу всех обидеть, – махнул рукой Марк.

– Да, мистер О’Кинли иногда приворовывает, но немного, не думаю, что он приносит много вреда, – пожал плечами Марк.

– Кто же, по-твоему, ворует много и приносит много вреда? – усмехнулась Клара.

– Учитель Эзры по литературе, – уверенно ответил хозяин лавки.

– Он хороший человек! – возмутился вдруг Эзра.

– Я не сказал, что он плохой человек. Но он украл у всего вашего класса литературу, заменив ее на свои убогие претензии на мысли, а также украл уйму времени.

– Вы верите в Бога? – вдруг спросил он от самого потолка.

– Не знаю, – протянул хозяин лавки, глянув наверх, будто ожидая увидеть там что-то. – Меня больше волнует обратное.

– Верит ли он в вас? – удивился Эзра.

– Могу ли я верить в себя так же, как верил бы в меня он.

– Вот об этом я и говорю. К надежде я отношусь примерно так же, как к чудесам.

– Почему? – действительно удивился Эзра.

– Потому, что настоящее чудо происходит только тогда, когда ты уже ни на что не надеешься.

Чудеса делают нас слабее, и эта слабость будет использована.

– Кем? – уточнил Эзра.

– Продавцами, проповедниками, дьяволом. Кем угодно, – пожал плечами Марк.