Мария Ботева

Как-то раз Эльза решила узнать, что думают волки после обеда. Так вот вдруг захотелось. Это было тогда, когда Эдвин уехал на «Антонии и Сладкой Н.». Они с Кулик-Сорокой как раз пообедали, делать было нечего.

Чтобы выяснить это, Эльза три раза

обошла вокруг волка, подёргала его за усы, заглянула в пасть, подержалась за каждую лапу, потёрла ладонью мокрый нос, погладила хвост, приподняла шерсть на спине, несколько раз подула ему в глаза, закрыла их ладонью. Кулик-Сорока вздыхал, облизывался, иногда отворачивался, ничего не говорил. Он вообще всегда молчал, но в тот раз его молчание было какое-то особенное.

Вспомни, как рассердился адмирал, когда узнал, что мы называемся двойным именем. Он сказал, что все корабли как корабли: «Агидель Первая» там или «Юризан Белоярович», да, в конце концов, «Призрак семантики»! А «Антоний и Сладкая Н.» — что это? Ещё бы «Ромео и Джульеттой» назвали! Это надо ликвидировать впредь, так он сказал.