Кейт Куинн

Женщины-цветы делятся на два вида. Одни только и могут что стоять в красивой вазе, другие выживут в любых условиях, даже во зле.

Можно ли всего за две недели стать другим человеком? — думала Эва. — Или вовсе не другим, а просто самим собой?

И потом старательно выводила буковки на бумажных клочках, сноровисто ковыряла отмычкой в замке; когда впервые тот открылся, она испытала наслаждение несравнимо сильнее, чем от поцелуя с мужчиной.

Не знаю, сколько длился переезд через Ла-Манш. Когда блюешь, время тянется бесконечно.

— За что вы сидели в тюрьме? — неожиданно для себя спросила я.

— Украл медвежью шапку у гвардейца на часах перед Букингемским дворцом, — спокойно сказал Финн. — С вами все в порядке?

— Врете вы про шапку.

— Вру. Садитесь в машину.

Если на заднем сиденье вы оказались не ради поцелуев и тисканья, лучше поддержать вежливую беседу.

— Вот так вот, — грустно сказала Лили. — Сучья работа, верно?

Да, мысленно согласилась Эва. Однако она любила эту работу, оживлявшую тебя, как никакая другая. Скрывая свои страхи, Эва небрежно пожала плечами:

— Кто-то должен это делать. Так почему не мы, если у нас получается хорошо?

— Ступайте под крышу, — резко сказал Финн. — Пока не промокрявились.

— Я американка, не понимаю ваш сленг, что это значит?

— Пока не промокли насквозь.

— Он эстет. И хочет максимум наслаждения от бордо, от хорошей сигары, от меня...

— Твое тело откликается на умелое обращение с ним, — осторожно сказала Лили. — Но это вовсе не значит, что ты отдаешься всем сердцем и душой.

— Без сердца и души отдаются только бляди, — отрезала Эва.

— Чепуха! Так рассуждают дремучие тетки. Никогда не слушай этих безрадостных клуш в ситцевых платьях, считающих свои хлопоты по дому высшей добродетелью.

Как приятно видеть мужчину, который временами моргает.