Лена Кончаловская

Мне нужно стараться, потому что любую боль он обращает в нежность и, даже когда моя правда против него, он всегда на моей стороне. Огонь на себя.
Но настоящая сила никогда не обороняется.
И он — всё самое лучшее, что есть во мне.

Близость — нечто другое. Спать можно со многими, но быть уязвимым, говорить правду, просто быть — такое нельзя провернуть сотню раз. Это тупо

В инжирах умирают осы, я знаю. Они забираются внутрь цветка и вьют там гнездо. Но плод растет и захлопывается, замыкая края и разрастаясь сочной сладкой мякотью. А оса остается внутри и становится частью инжира. Я это знаю, но мне всё равно. Я думаю, это очень похоже на всё человеческое, на жизнь в принципе.

а пальцы второй ладони крепко переплетают мои. Я еще не знаю, что мы всегда спим так. Мы спим впервые.

Небу всё равно, по небу плывут облака, что ему до нас и наших земных печалей.

Когда втрескалась на расстоянии — это заведомо обречено. Без вариантов. Можно сказать, что сервиз уже разбился: с самого начала готовься собирать осколки, никакого искусства кинцуги, такое можно только смести в ведро. С первого дня готовишься расставаться. Но я втрескалась так исступленно, так горячо, что не устоять. Да и зачем. Разве можно так наивно влюбиться и даже не попробовать.

Мне жаль себя, потому что уже тогда я всё знаю. Но я знаю тебя наизусть, и поэтому я просто не могу с собой договориться.
Мы же так близко. Так близко.

Но думаю, в конечном итоге всё это просто бесконечное хождение по кругу на иголках: шаг вперед, два назад, и еще трусость. Нужно всё же иметь хоть долю самоуважения.

Иногда он протягивает руку, не отрывая взгляда от книги, и проводит пальцами по ее ноге, поглаживая кожу. Я знаю это касание — в нем больше честности и близости, чем в чём бы то ни было

Мне кажется, я влюблена в твой велосипед