Вера Богданова

Возможно, мир в принципе держится именно на таких, как Женя: гиперответственных и нервных одиноких женщинах, у которых из-за аллергии даже нет кота.

Женская жизнь как будто распланирована, прожита заранее, и остается лишь кусок после пятидесяти, когда муж уйдет или умрет, и можно будет не кормить и не обстирывать, а просто доживать, выискивая: чего же я хочу? Как провести оставшиеся годы? И это очень странно, когда смысл находится вовне. Ты все время должна быть для кого-то, но не для себя. Себя ты должна раздать другим, в них раствориться, если ты и правда хороша.

Стыд-и-срам приглядывал за Женей, как темный властный бог, ждал за углом и выбирал момент для главного удара.

Павел на них смотрел, но ничего не видел: он прислушивался к темному и тяжелому чувству, что разлилось под ребрами.

Часть его знала, что мама не вернется.

разум должен оставаться чистым. – Павел вспоминает эти строки: чжан седьмой, книга «Пути». – Ты должен, не сражаясь, покорить врага. Посеять зёрна будущих побед в тело его, чтоб проросли они, разламывая изнутри устои зла, как лопается вздувшийся кирпич на солнце. Ты никому не можешь верить, даже себе, ведь вера основана лишь на обрывочном и субъективном, на том, чего желаешь ты, а не на том, что есть на самом деле, Баолу. Запомни: правды нет»

«Твой разум должен оставаться чистым. – Павел вспоминает эти строки: чжан седьмой, книга «Пути». – Ты должен, не сражаясь, покорить врага. Посеять зёрна будущих побед в тело его, чтоб проросли они, разламывая изнутри устои зла, как лопается вздувшийся кирпич на солнце. Ты никому не можешь верить, даже себе, ведь вера основана лишь на обрывочном и субъективном, на том, чего желаешь ты, а не на том, что есть на самом деле, Баолу. Запомни: правды нет».

Женечку всегда считали странненькой

Стыд и срам! Позор не знать такое, бестолочь! Проституткой хочешь стать? На рынке торговать?»
Женя не понимала, что плохого в том, чтобы торговать на рынке,

В тот август Женя поняла, что безопасности не существует и частной собственности тоже нет. В любой момент может вломиться кто угодно, бить мебель, угрожать, и единственное спасение здесь одно – бежать.

– Смирнова, покажи сиськи! – говорит он со смехом.
– Как отрастила такие? – спрашивает незнакомый Жене парень.
Женя огибает его и едва не наталкивается на третьего.
– Да у нее там лифчик с поролоном.
– Капусты много ела?
Женя ускоряет шаг. Она слышит хруст песка за спиной, сопение. Чья-то рука проскальзывает под ее локтем, ложится на правую грудь и сжимает ее.
– Не поролон! – кричит пацан, как победитель, а Женя мрачным чудищем бежит прочь с поля боя, чувствуя, как ноет сдавленная грудь. Прячется за калитку, ставит на землю пакет с одеждой и лишь тогда разрешает себе заплакать.