Виктор Меламед

Мне кажется невероятно интересной механика работы мозга при встрече с изображением. Она подробнейшим образом описана в книге нобелевского лауреата Эрика Канделя «Век самопознания».

Даже когда Инка Эссенхай (Inka Essenhigh) загадывает зрителю неразгадываемые загадки, или когда Elvis Studio заваливает его бесконечными деталями, зрителю несложно включиться в игру.

мне кажется, как раз умение не делать различия между лицом и задом отличает настоящих мастеров.

Искусство развивается по мере встречного развития мастерства зрителей, из которых только и вырастают новые художники.

Отсюда множество образов капризных мальчиков и девочек на китчевых сувенирах. Все эти портреты работают на одном и том же мощном движке: сочетании узнавания, умиления и комического эффекта от несоответствия пропорций взрослому антуражу.

Размер — самый примитивный способ сделать на чем-либо акцент.

Суперстимул — это впечатление избыточной ясности, большое красное пятно. Мы всегда предпочтем его более слабому впечатлению, если только не научимся осмысленно уклоняться от этого, развивая вкус к более тонким и сложным впечатлениям.

Точное срисовывание с фотографии в сочетании с фактурой любого графического материала создает иллюзию развитой техники рисования, которая впечатляет как зрителя, так и самого художника. Но это еще не портрет, художник не переосмысливает образ героя, он берет готовый — чужой — слепок с него и воспроизводит, добавляя насыщенности. Это механический процесс, который сопровождается ложным чувством безопасности.

Если представить ось, на одном конце которой смайл, а на другом — реалистичный портрет, то, чем ближе мы к полюсу реалистичного портрета, тем важнее убедительность светотени, анатомии, пространства, тем выше цена ошибки и склонность зрителя судить работу по уровню технических навыков.

Апофения всегда сопровождается эмоциональным подъемом — это вознаграждение за найденное решение задачи, которую мозг поставил себе самовольно.