Александра Полян

Телесные мускулы гораздо проще качать, чем духовные. Упереться во что-нибудь — и вперед. Но что делать с тем, что внутри, когда нет ни одной прочной вещи, на которую можно опереться?

Ну правда, Дан. Посмотри мне в глаза и скажи, что ты каждые два дня не спрашивал себя: это оно или просто так, ерунда какая-то? Когда мы говорили о любви, мы говорили о себе на языке, который придумал кто-то другой для того, чтобы продавать больше пластинок. У нас не было внутреннего словаря. Мы не понимали значения многих слов, которыми пользовались, просто приклеивали этикетки, как нас учили, разве нет? Долгое время я думала, что ищу любви, но на самом деле я искала того, кем можно хвастаться, символ статуса, фантазию, которая позволит мне любить себя еще больше, чувствовать, что я поставила флажок на достаточно высокую гору. Да, я чувствовала к тебе большую симпатию, но всегда знала, что в конце концов уйду. Из этого места, из этого дома — и от тебя

Дорога обычно занимала семнадцать минут: от двадцати четырех до двадцати пяти тысяч шагов

Не важно, есть ли у тебя «плохие» качества, — сказала она, когда они смотрели на город, сидя на крыше. — Как только появляется женщина, которая любит тебя, в том числе и эти качества, они раз — и становятся хорошими. И ты уже не нерешительный — а просто все обдумываешь, ты не живешь мечтами — у тебя душа ребенка, ты не копаешься в дурацких подробностях, а внимателен к деталям. Больше того, ты не терпишь провал за провалом — а пытаешься снова и снова.

Все меняется, только медленно. Вещи, места и люди. Тектонические плиты личности движутся под материками поведения. Факт, что у каждого есть четкое ощущение собственного «Я», заставляет нас чувствовать себя устойчивыми и неизменными и считать, что меняется и реагирует мир вокруг нас, именно он живет по законам причинно-следственной связи. Как человек, который родился на корабле и никогда не сходил с него, мы уверены, что твердо стоим на месте — а все остальное движется и плывет вокруг нас.
Но движется все. И мы в том числе.

Как известно, быть смешным — это лучший первый шаг к сердцу женщины.

Алхимики превращают свинец в золото, а я превратил свое одиночество в пассивно-агрессивное страдание.

Политкорректность, нормы правильного употребления сарказма, идея, что в какие-то моменты можно высказать симпатию, отвращение или презрение, а в какие-то — нет, застольный этикет и запрет смеяться над определенными вещами. Все это лишь рекомендации.

В принципе я прошел пять классических этапов, которые бывают в этих случаях: шок, гнев, гнев, гнев, принятие.

— Написать что-нибудь — это в каком-то смысле убить это, — сказала она, — я не люблю писать, я люблю придумывать. Придумывать все, что смогу написать, если захочу. Но когда это все у меня в голове — оно целое, бесконечное. Я могу смотреть на замысел с бессчетного множества точек зрения, переживать его, как будто он существует на самом деле, ощущать его, чувствовать его запах — и не находить в нем никаких недостатков.