Гилберт Кит Честертон

Но когда возник реальный страх смерти во всей его грубой, беспощадной простоте, Сайм понял, что прежние страхи были пустыми фантазиями

После всех этих превращений он плохо понимал, что такое друг, что — недруг. Существует ли вообще что-нибудь, кроме того, что кажется?

Неужели вы считаете, что анархия придет от бедных? Откуда вы это взяли? Бедные бывают мятежниками, но не бывают анархистами. Кому-кому, а им нужна мало-мальски приличная власть. Они вросли корнями в свою страну. А богатые — нет. Богач может уплыть на яхте в Новую Гвинею. Бедные иногда бунтовали против плохих властей, богатые всегда бунтовали против всяких. Аристократы издавна были анархистами, вспомните мятежных баронов.

у что ж! — говорил доктор Булль. — Ничего страшного. Шестеро человек идут спросить у одного, чего же он хочет.
— Все не так просто, — возразил Сайм. — Шестеро человек идут спросить у одного, чего хотят они сами.

Что ни говори, — сказал он, — а шар этот очень красив!
— Странной и редкой красотой, — подтвердил профессор. — Чтоб ему лопнуть!

странные страхи, о которых мы поведали, покинули его, как покидают сны по пробуждении. Теперь он видел в каждом из них лишь игру нервов: страх перед профессором был страхом перед своеволием кошмара, страх перед доктором — страхом перед безвоздушной пустотой науки.

Он ощутил беспредельную ценность земли и травы под ногами, преисполнился любовью к жизни и ко всему живом

Если он каким-то чудом спасется, думал он, хорошо бы всю жизнь просидеть у этого куста, ни о чем не помышляя.

Маршируют они по правилам, и говорят по правилам, и думают. Но, что много важнее для нас, по всем правилам оптики исчезают вдали.

Анархия! — сказал он, пожимая плечами. — Что за ребячество…