Оксана Васякина

Что может быть непристойнее и скучнее, чем повествование о небывших людях, когда русский, советский двадцатый век наполнил, набил целую свою землю своими бывшими и исчезнувшими людьми.

Странно, подумала я, что ее женскость умерла первой и только потом погибло ее тело

Только сейчас я думаю о том, что запах цветов таит в себе не только аромат благоухания, но и знак умирания.

Сложно выработать навык, если у тебя нет предрасположенности к чему-либо: к любви, труду или рыбалке, какая разница. Просто не хочется этого делать, нет интереса, а ведь любовь — это повседневная практика, которая требует желания и предрасположенности.

пустого места указать на пустое место, чтобы там все сгустилось хотя бы чуть-чуть. Чтобы я смогла увидеть себя саму и двинуть пальцем. Двинуть пальцем и признать, что это сделала я сама

Степь — это обнаженное тело земли.

Но степь не случайна, и я не случайна. И мама не случайна.

новое или хотя бы в пустоту. Но пустота не приходит, как не приходит и покой.

Может быть, прикоснувшись к ней тщательно, без опаски, приняв своей рукой ее холод и мертвость, я бы ускорила процесс превращения ее в пустоту в собственной голове.

Помнить, пишет Баркова, это снова и снова обретать время. Возвращать его себе.

видела ее взгляд, который превращал пространство в теплое безопасное место.