Кристи Тейт

Да чтоб у святого Фрейда яйца загорелись!

Я тогда еще не знала, что терапия, как и писательское ремесло, зависит от деталей и подробностей.

Если вы не сможете говорить «нет» в отношениях, значит, не можете быть ни с кем близки,

одна из составляющих близости – умение выражать гнев. Вы добиваетесь огромного прогресса в утренней группе. Но еще одна составляющая – умение терпеть гнев других людей

Яркая радость крутилась внутри меня, как сахарная вата.

Юристы могут быть женаты на работе – настолько важной, что даже не замечают пустоты в личной жизни, как на парковке в полночь. Или ничего не имеют против.

я ощущала дискомфорт, постоянный, как зубная боль. Оно казалось ненормальным – это пассивное желание, чтобы смерть меня забрала. Что-то в том, как я жила, заставляло меня желать перестать жить.

Я не помню слов, в которые складывались мысли, когда думала о своем недуге. Я знала, что ощущаю жажду, однако не могла внятно ее выразить и не понимала, как удовлетворить. Иногда говорила себе: «Мне просто нужен бойфренд» или «Я боюсь умереть в одиночестве». Эти утверждения правдивы. Они краешком цепляли кость жажды, но не добирались до костного мозга отчаяния.

В дневнике я писала смутные слова, окрашенные дискомфортом и беспокойством: Мне страшно, и я тревожусь за себя. Я боюсь, что со мной не все в порядке, что никогда ничего не будет в порядке и я обречена. Мне от этого не по себе. Что со мной не так? Я не знала тогда, что существует словосочетание, которое идеально определяет мою болезнь: чувство одиночества.

– Я хочу быть настоящей. С другими людьми. Я хочу быть настоящей личностью.

Он продолжал смотреть на меня с выражением типа «что еще?» В сознании проплывали обрывки других желаний: я хотела бойфренда, который будет пахнуть чистым хлопком и каждый день ездить на работу. Я хотела тратить меньше 50 % времени своего бодрствования на размышления о размерах тела. Я хотела каждый раз принимать пищу вместе с другими людьми. Я хотела наслаждаться сексом и стремиться к нему так же сильно, как женщины из «Секса в большом городе». Я хотела вернуться в балетный класс – страсть, от которой пришлось отказаться, когда выросли грудь и мясистые бедра. Я хотела иметь друзей, чтобы вместе путешествовать по миру, после того как я через два года сдам адвокатский экзамен. Я хотела восстановить контакт с подругой по колледжу, которая жила в Хьюстоне. Я хотела обнимать одноклассников, случайно столкнувшись с ними в торговом центре. Но ничего этого я не сказала, потому что все это казалось мне частностями. Банальностями. Я тогда еще не знала, что терапия, как и писательское ремесло, зависит от деталей и подробностей.

Иголочки стыда скатывались по позвоночнику, когда я просила группу поразмыслить над вопросами, с которыми мне следовало бы уметь справляться самой, как разумной интеллигентной двадцатисемилетней женщине.

я прижала ладони к сердцу и глубоко вдохнула. Слезы вскипели на глазах, и я не стала их удерживать. Я ощущала облегчение. Сильное, низвергающееся водопадом, чистое облегчение. «Нет» может быть и моим правом.