ГУСТАВ. Одну минуту, дорогие дамы, я должен кое-что объяснить нашему Карлу, я хочу, чтобы он кое-что понял. Мы тут с ним еще не договорили. Понимаешь, дорогой Карл, а ведь это не важно, какой ты человек, Карл, плохой или хороший. Это не имеет никакого значения, потому что ты все равно Господь Бог. Кем бы ты ни был, Карл, ты все равно являешься телом Господа, все равно. Понимаешь, Карл? Кем бы ты ни был, ты тело Господа, понимаешь? Ты понимаешь, о чем я, Карл?
КАРЛ. Кажется, я начинаю понимать тебя, Густав.
ГУСТАВ. И моя жена Лора, каким бы человеком она ни была, и твоя жена Линда, все мы являемся телом Господа Бога. И ты, и она, и Лора, и я, все мы тело Господа, понимаешь, о чем я, Карл?
КАРЛ. Кажется, я понимаю, о чем ты, дружище.
ЛОРА. Я не понимаю, о чем ты. Что это за странная философия, что это такое, Густав?
ГУСТАВ. Ты Господь Бог, Лора, ты тело Господа Бога, понимаешь? Ты Господь Бог, Лора. И Линда тоже Господь Бог, и я Господь Бог, и даже наш очень, очень плохой Карл, он тоже Господь Бог. Все мы Господь Бог. И даже арабы, убившие и ограбившие твоего брата, Лора, – это тоже Господь Бог, вот что это за философия, дорогая моя Лора.
ЛОРА. Не смей называть Богом убийц моего брата, Густав.
ГУСТАВ. Все мы Господь Бог, Лора, и те, кто убивают нас в этом странном мире, все тоже, тоже, тоже, тоже…
ЛОРА. Звучит очень впечатляющее, особенно в три часа ночи, после такого количества выпитого сегодня. И на этом, я думаю, нам пора закончить этот вечер, дорогой мой. Идем домой, нас там ждем наша постель, пойдем положим туда наши усталые, пьяные тела Господа.
ЛИНДА. Красиво сказано.
КАРЛ. Очень.