Жадсон Брюер

Мы видим привлекательную для нас еду. Мозг сигнализирует: «Это калории, от них зависит твое выживание!» И мы едим. Если вкус (особенно когда он сладкий) нам нравится, организм посылает мозгу сигнал: запомни, что ты ешь и где ты это нашел. Мы фиксируем процесс в памяти, запоминая опыт и местоположение (на профессиональном языке это называется контекстно-зависимая память), и учимся воспроизводить его снова и снова. Видим пищу. Съедаем. Хорошо себя чувствуем. Повторяем опять. Триггер[6] — поведение — вознаграждение. Очень просто, не правда ли?
Спустя некоторое время наш сообразительный мозг заявляет: «Эй! Я могу не только запоминать, где находится еда. Почему бы тебе в следующий раз не съесть что-нибудь вкусненькое, чтобы почувствовать себя лучше?» Мы благодарим мозг за прекрасную идею, воплощаем ее в жизнь и быстро понимаем, что мороженое или шоколад, съеденные в момент беспокойства или грусти, действительно улучшают самочувствие.

Так, например, многие американцы, выросшие в 1930-е годы, привыкли считать, что место женщины — дома. Как правило, их воспитывали матери-домохозяйки. Возможно, дети получали отрицательное подкрепление, когда их бранили за вопросы, почему мама дома, а папа на работе («Милый мой, твоему отцу нужно зарабатывать деньги, чтобы нас прокормить»). Со временем подобная точка зрения становится настолько привычной, что мы даже не ставим под сомнение свои непроизвольные автоматические реакции: разумеется, место женщины — дома! Это сродни коленному рефлексу:

Поддаваться зависимостям — все равно что расчесывать рану и не давать ей затянуться. Но если принять зуд или боль такими, какие они есть, и не трогать больное место, рана заживет. Иными словами, чтобы исцелиться, нужно не идти на поводу у пагубных привычек.
Пема Чодрон
Наблюдая, можно многое увидеть.

зависимость — пристрастие к чему-либо, несмотря на неблагоприятные последствия. Если какое-либо вещество или определенное поведение (не важно, идет ли речь о никотине, алкоголе, кокаине, азартных играх или о чем-то еще) негативно влияет на вашу жизнь, но вы тем не менее не отказываетесь от этого, появляется повод задуматься. Степень тяжести того или иного пристрастия определяется как по интенсивности воздействия на жизнь зависимого, так и по его поведению.

Зависимость постепенно нарастала и становилась разрушительной: каждый эпизод употребления наркотика угнетает дофаминовую систему вознаграждения.

Видим пищу. Съедаем. Хорошо себя чувствуем. Повторяем опять. Триггер — поведение — вознаграждение. Очень просто, не правда ли?

Позже переживания побуждают нас съесть что-нибудь сладкое или закурить. И вот, вместо того чтобы учиться выживать, мы в буквальном смысле убиваем себя этими привычками, используя те же самые механизмы функционирования мозга. Ожирение и курение стали одними из главных предотвратимых причин заболеваемости и смертности во всем мире.

А что если вместо попыток избавиться от этого чувства или бороться с ним, мы попробуем его принять?

больше мы привыкаем к определенным взглядам, в совокупности образующим наше мировоззрение, тем скорее забываем, что они субъективны. Наши взгляды становятся чем-то большим — привычкой или даже истиной.

юности мы видели «крутых ребят», курящих за школой, и хотели быть похожими на них, поэтому тоже начинали курить. «Вижу то, что помогает выглядеть круто. — Курю, чтобы быть крутым. — Чувствую себя хорошо. — Повторяю это снова». Триггер — поведение — вознаграждение. И каждый раз, воспроизводя эту схему поведения, мы закрепляем ее в мозге, который говорит нам: «Отлично, а теперь повтори». Мы так и поступаем, и это входит в привычку, которая превращается в замкнутый круг, называемый в психологии петлей привычки.